Генрих IV

Маркиза послала королю длинное письмо с изъявлениями любви и преданности. Не приученный к таким нежностям, Генрих дрогнул и приказал маркизе удалиться в замок Верней. Летом она попросила разрешения повидаться с отцом в тюрьме. В июле Генрих ответил ей, чтобы она не задерживалась у отца, так как «его общество опасно», но закончил письмо так: «Любите меня, душа моя, ибо клянусь, что когда я рядом с вами, весь остальной мир для меня не существует. Целую вас миллионократно». В сентябре она получила от короля грамоту о полном прощении «в намять о дружбе, которую мы к ней питали, и о детях, которых она нам родила». В августе ее отец и брат были восстановлены в правах, и смертная казнь была для них заменена пожизненным заключением. На самом деле Франсуа д'Антраг вышел из тюрьмы, и ему было предписано безвыездно находится в его замке Малерб. В Бастилии остался только граф Овернский. Его отчим пытался устроить ему побег. Он оставался там 12 лет. 23 марта 1605 г. Вилльруа написал Филиппу де Бетюну: «Государь восстановил в правах маркизу и ее отца... Он не может отвыкнуть делать добро тем, кто причиняет ему зло». {523}

Общественность одновременно возмущалась и насмехалась над слабостью короля. Подложные произведения метра Гильома, шута короля, содержат пасквиль под названием «Двенадцать наказов метра Гильома». 12-й, 13-й и 14-й наказы звучат так:

С маркизой подлой не встречайся,

В силки ее не попадайся...

Овернцу не давай поблажки,

Сгнои мерзавца в каталажке.

Прислушайся к моим советам:

Брось шлюх и поживи аскетом.

Дело герцога Бульонского

Волнения, вызванные делом Антрагов, распространились по провинциям. В Керси и Перигоре друзья Бирона были готовы к действию, в Лимузене друзья герцога Бульонского снова начали призывать к восстанию. Другие заговоры имели целью отдать испанцам Марсель и Тулон, Нарбонну и Безье. Герцог Бульонский мечтал восстановить Протестантскую Унию, которую он намеревался возглавить, и тишком пытался узнать мнение Ледигьера по этому вопросу.

Пришлось снова распрощаться со спокойной жизнью. Французскому послу в Германии король поручил успокоить немецких принцев, а сам 15 сентября выступил в Лимузен с 7000-тысячном войском. Поход оказался легкой прогулкой, так как герцог Бульонский отдал приказ открыть королю ворота крепостей виконтства Тюренн. Но его замысел не удался. Отрезанный от союзников, он 20 сентября отправил королю покаянное письмо. {524}

У Генриха IV не было причин прощать ему, и он вознамерился окончательно искоренить зло. В Лимузене находился чрезвычайный судебный орган, он и вынес приговор самым скомпрометированным мятежникам, по крайней мере тем, кто не успел убежать в Испанию. Шестерых обезглавили. Король имел все основания радоваться: в течение всех лет подрывной деятельности гугеноты сохраняли спокойствие, и самому герцогу Бульонскому не удалось собрать за его спиной ассамблею протестантской церкви. Нантский эдикт принес свои плоды. Ассамблея в Шательро, куда он послал Сюлли, согласилась по истечении срока отдать крепости, предоставленные гугенотам в 1598 г. сроком на шесть лет. Но король удовлетворил ее просьбу продлить срок еще на четыре года.

Уверенный в преданности гугенотов, Генрих больше не колебался потребовать от герцога Бульонского крепость Седан, которая обеспечивала тому полную безнаказанность на границе. Это был смелый шаг, так как Седан был суверенным княжеством. Чтобы выкурить из берлоги своего бывшего товарища по оружию, король отправился на войну. Он понимал, что только его присутствие поможет одержать победу. Его армия насчитывала 10000 пехотинцев и 6000 швейцарцев. Сюлли командовал артиллерией из 50 пушек, способных справиться с крепостью, слывущей неприступной.

Герцог надеялся на поддержку Испании. Но когда он узнал, что король находится в Доншери, в пяти километрах от Седана, ему пришлось признать очевидное: он проиграл по всем статьям. Тогда он сообщил о своем намерении вести переговоры. Это произошло 2 апреля 1606 г. Никогда король так быстро {525} не добивался цели с такими малым издержками. Его смелое начинание, вызвавшее неодобрение Совета, увенчалось успехом. В письме к принцессе Оранской, дочери Колиньи, он не скрывает своего горделивого самодовольства: «Кузина, я могу повторить за Цезарем: пришел, увидел, победил. Теперь вы можете судить, правдив ли я или нет, и знаю ли я состояние этой крепости лучше, чем те, кто внушал мне, что я возьму ее минимум за три года, а я взял ее всего за три дня».

6 апреля герцог Бульонский прибыл преклонить перед королем колени. В крепости был размещен королевский гарнизон под командованием верного гугенота Неттанкура. Позже победитель-король увез побежденного герцога в Париж. Два года его заставят ждать, но потом ему вернут его герцогство. Это был дипломатический ход, так как присоединение Седана к королевству могло вызвать недовольство протестантской Европы.