Генрих IV

Юный принц Наваррский вел при французском дворе двойную жизнь: с одной стороны, он учился и играл со своими кузенами Валуа, а с другой, получал индивидуальное воспитание, за которым издалека {76} следила его мать. Несмотря на противоречивый характер сведений о воспитании принца в Париже, трудно представить, что оно избежало влияния гуманистических идей великих мыслителей того времени. Для Эразма, как и для Рабле и Монтеня, целью образования было формирование человека завтрашнего дня, а следовательно, будущего совершенного общества. Уже давно раздавалась критика по поводу формализма средневекового образования, его абстрактного характера и нелепого предпочтения комментариев в ущерб оригинальным текстам. Во Франции Гильом Буде первым осмелился заклеймить ущербность средневековой системы образования. Рабле в своей идеальной программе предусматривал изучение трех древних языков, являющихся основой гуманитарных знаний, — латыни, греческого и древнееврейского. К ним он присовокуплял космографию, свободные искусства, историю, арифметику, геометрию, музыку, астрономию, гражданское право, изучение природы во всех ее проявлениях (моря, реки, животные, растения, минералы), медицину и, конечно же, Священное Писание.

Проповедником новаторских идей в Париже был Пьер де Раме, в латинской транскрипции — Рамус. Его речь на открытии коллежа в Плесси в 1546 г. была настоящим манифестом новой методы преподавания. Она состояла в следующем: рабочий день ученика делился на две половины по пять часов каждая. Первая включала один час чтения учителем вслух греческих и латинских текстов, следующие два часа отводились на их анализ, пересказ и заучивание наизусть, потом два часа на беседу о источниках. Остальные пять часов посвящались упражнениям на {77} закрепление. Рамус предусматривал три года для изучения грамматики, четвертый год — риторики, пятый — диалектики, шестой — математики, седьмой — физики; три последних года включали также преподавание философии.

Жанна д' Альбре, несомненно, была знакома с новой методой классического образования, тесно связанной с новаторскими идеями вождей Реформации. Она признавала преимущества коллективного обучения и согласилась подвергнуть ему своего сына. Таким образом, Генрих учился и в коллеже, и дома со своими наставниками. «В детском возрасте его привезли ко двору. Его первой академией был Венсеннский лес, потом его поместили в Наваррский коллеж для изучения изящной словестности. Там он учился вместе с герцогом Анжуйским, который стал его королем, и герцогом Гизом, который хотел им стать», — писал историк Пьер Матье.

Наваррский коллеж был по тем временам самым крупным и самым знаменитым учебным заведением Латинского квартала. Со времени его основания королевой Жанной Наваррской, женой Филиппа Красивого, он никогда не терял своей тесной связи с монархией, так как короли часто выбирали среди его выпускников наставников для юных принцев. Из стен Наваррского коллежа вышли знаменитые гуманисты Бюде, Рамус, Данес, Фине.

Во время уроков в коллеже принц Наваррский общался с другими маленькими принцами. Существовало ли между «тремя Генрихами», Наваррским, Анжуйским и Гизом, то доброе согласие «без размолвок», о котором так любят писать мемуаристы? Дипломатические депеши опровергают это упрощенное {78} представление: «Имела место потасовка между принцем Наваррским и герцогом Гизом, за которую оба они были наказаны. Некоторые считают, что они плохо уживаются (15 мая 1563 г.)». Генрих Гиз, бесспорно, питал тайную ненависть к Беарнцу, включая его в свои планы мести адмиралу Колиньи и протестантским принцам, повинным в смерти его отца, герцога Франсуа.

Вернувшись после уроков в коллеже в Лувр, Генрих получал домашнее образование, более соответствующее желаниям его матери. Уроки де Ла Гошри, а потом Пальма Кайе способствовали развитию памяти и укреплению характера с помощью старого метода запоминания изречений. Новшество состояло в отборе этих изречений, которые учителя заимствовали не у средневековых комментаторов, а у классических античных авторов. Мемуаристы цитируют большое количество затвержденных Беарнцем максим, касающихся добродетелей хорошего государя, таких, как великодушие, любовь к народу, отвращение к лести: «Монарх, который любит лесть и боится правды, имеет вокруг своего трона одних рабов... Счастливы короли, у которых есть друзья! Несчастье тем, у кого есть только фавориты».

Учитель-кальвинист прививал ему уважение к Богу, чья воля присутствует во всех деяниях. Мотив Божьей воли будет постоянно присутствовать в переписке Генриха: ничего не может произойти, «если Бог не приложит к этому свою всемогущую длань».