Генрих Кламм

Генрих очень удивился. Как же он вышел из дома? Из ворот он выйти не мог, ведь Генрих не спускал с них глаз. Однако другого пути у него не было. Как же это произошло?

Генрих задумался. Но он напрасно ломал себе голову, эту загадку он не мог разгадать и решил вернуться домой.

Вдруг к воротам подкатила карета «Скорой помощи». Два санитара с носилками вошли в дом. Генрих еще подождал.

У ворот начали собираться любопытные, и Генриху тоже хотелось посмотреть, что случилось.

— Освободить проход! — Это возвращались санитары с носилками. Толпу оттеснили. Но Генрих был такой маленький, что ему удалось пролезть вперед. Носилки пронесли вплотную мимо него.

Каково же было его изумление! На носилках лежал один из полицейских. У него были перевязаны не только руки, но и лицо. Второй полицейский шел сзади, опираясь на двух мужчин. Сквозь белые бинты его перевязок просачивалась кровь.

— Что случилось? — встревоженно спрашивали в толпе.

— Полицейских избили до крови! — сказала женщина с корзинкой.

— Это коммунисты, — шепнул кто-то.

— Вздор! — сказал другой. — Это собака их обработала.

— Молодец! — тихо отозвался чей-то голос. Когда Генрих услышал это, ему стало страшно. Что там произошло у них в квартире?

Он бросился бегом через двор и вверх на пятый этаж.

Дверь была открыта. На пороге — кровь. В комнате — тихо.

— Вольфи! — крикнул Генрих.

Но в комнате попрежнему было тихо.

Сердце Генриха сжалось. Он вошел в комнату.

Там, на полу, в луже крови лежал его лучший друг Вольфи.

— Вольфи! — тихо, с тоской позвал еще раз Генрих. Вольфи не поднял головы и не вильнул хвостом.

Генрих осторожно обошел вокруг него. Остановился, оглядел комнату: опрокинутая мебель, осколки стекла…

«Вечером вернется мама, усталая после работы, — вдруг подумал он, — и застанет комнату в таком беспорядке…»

Генрих расставил все по местам. Потом взял метлу и вымел осколки. Разыскал тряпку, смочил ее под краном и вытер пол. Все так, как делала его мать. «Мама так будет огорчена из-за Вольфи, — думал он, — пусть она по крайней мере не сердится за беспорядок».

Вскоре все было прибрано. Только к Вольфи Генрих все еще не решайся прикоснуться.

Наконец он смочил свое полотенце и сел на корточки рядом с Вольфи. Бережно и осторожно поднял он его голову и заботливо вытер каждое кровавое пятнышко. Потом он поцеловал своего друга в лоб и положил его беспомощную голову к себе на колени. И только теперь, когда ему больше нечего было делать, Генрих беззвучно заплакал. Слезы покатились по его щекам.

В это время медленно приоткрылась дверь, и в комнату вошел Фриц Лампе. Он ничего не сказал и подсел к Генриху. И он тоже стал гладить мертвого Вольфи. Из его глаз тоже потекли слезы. Так они сидели возле мертвой собаки и молча плакали.

Наконец Фриц сказал:

— Ты можешь гордиться своим Вольфи. Он был настоящим героем, он боролся против фашистской полиции. И, конечно, он бы их прикончил, если бы не явился третий полицейский.

— Он спас коммуниста, — прошептал Генрих.

— Неужели? — удивленно спросил Фриц, но в эту минуту в дверях появился дворник, и он замолчал.

— Эту падаль надо сейчас же убрать! — закричал дворник. — Понятно? Сейчас же на помойку!

И он вышел, сильно хлопнув дверью. Оба мальчика только молча смотрели ему вслед полными слез глазами.

Потом они взглянули друг на друга. Генрих обнял Вольфи и крепко прижал его к себе.

— Нет! — крикнул он. — Только не на помойку, Вольфи не падаль! — И тут он громко разрыдался.

Фриц Лампе погладил Генриха по голове и сказал:

— Мы не позволим, Генрих! Будь спокоен. Мы что-нибудь придумаем! — Фриц вытер слезы и встал. — Обожди меня тут, Генрих. Я поговорю с Лотаром.

Фриц ушел и вскоре вернулся с Лотаром. Они притащили с собой огромный мешок.

— Послушай, Генрих, — сказал Фриц Лампе. — Твой Вольфи должен быть с честью похоронен, как настоящий герой. Мы сделаем это вечером в лесу. А пока, чтобы не было скандалов, мы унесем Вольфи отсюда и спрячем его в лесочке под хворостом.

— Надо Вольфи поставить памятник… — всхлипнул Генрих.

— Надо. Он этого заслужил! — сказал серьезно Лотар.

Они уложили Вольфи в мешок, и Фриц сказал:

— Ступай, Генрих, погляди, свободна ли лестница. Никто не должен видеть, как мы уносим Вольфи.

Генрих пошел вперед, Лотар и Фриц понесли тяжелый мешок. Внизу в дверях они немного подождали и, когда двор на мгновение опустел, быстро пробежали к воротам.

На улице их уже поджидала Хильда Штарк. Она доложила, что дорога свободна, и побежала вперед для новых сообщений.

До маленького лесочка все шло благополучно. Лотар и Фриц несколько раз опускали мешок на землю, потому что Вольфи был очень тяжелый. Так они дошли до шоссе.

— Здесь мы можем свернуть и выйти через мостик к ельнику, — сказал Фриц. В ельнике они нашли укромное место, положили мешок на землю и забросали его еловыми ветками.

— Это еще не настоящие похороны, Генрих, — сказал Лотар. — Когда стемнеет, мы устроим настоящие, пышные похороны. А пока еще светло, пойдем поищем мести для Вольфи.

Вскоре они подошли к реке. Берег был высок. Холмы отвесно опускались к воде. На них росли пышные ели.