Читаем Генрих VIII полностью

(Уходит.)

Пожилая леди

Сто марок! Черт возьми, мне маловато,

Ведь это же подачка для лакея.

Я вытяну побольше из него:

Что дочь похожа на него — он слышал,

Пусть больше даст, не то узнает сразу,

Что на него и вовсе не похожа.

Железо куй, покуда горячо!

Уходят.

СЦЕНА 2

Передняя перед залом совета.

Слуги. Привратник и прочие ждут у дверей. Входит Кранмер, архиепископ Кентерберийский.

Кранмер

Я полагаю, я не опоздал.

Ведь джентльмен, посыльный из совета,

Меня упрашивал поторопиться.

Что? Заперто? Гм, что же это значит? —

Эй! Кто там? Ты ведь знаешь же меня?

Привратник

Да, знаю, но помочь-то не могу.

Кранмер

Как!

Привратник

Подождите — вызовут.

Кранмер

Ах, вот что!

Входит доктор Бетс.

Бетс

(в сторону)

Они ведь издеваются над ним.

Как хорошо, что здесь я очутился.

Король мгновенно это все поймет.

(Уходит.)

Кранмер

(в сторону)

Вот это королевский доктор Бетс,

Прошел и на меня взглянул так странно…

Вдруг разгласит о том, что я в опале?

Конечно, все измышлено врагами,

Бог им судья! Я зла от них не ждал.

И вот теперь они не постыдились

Заставить ждать здесь, у дверей, меня,

Им равного советника, вельможу,

Среди пажей, прислужников, лакеев…

Пусть будет так — придется потерпеть!

Наверху, у окна, появляются король Генрих и Бетс.

Бетс

Вот, не угодно ль, зрелище…

Король Генрих

Какое?

Бетс

Таких уж видеть много вам пришлось.

Король Генрих

Да где же, черт возьми?

Бетс

Вот, государь:

Архиепископ, в новом, высшем чине,

За дверью ждет — среди пажей, лакеев,

Просителей…

Король Генрих

Ага! Да, это он!

Вот как они друг друга почитают!

Как хорошо, что кто-то есть над ними!

Я думал, что у них хватает чести

Или учтивости, чтобы не дать

Вельможе, столь ценимому монархом,

Томиться, ожидая их приказов,

Здесь, у дверей, как будто он лакей.

Клянусь святой Марией, это гнусность!

Черт с ними, Бетс, задерни занавеску.

Еще не то услышим вскоре мы.

Уходят.

СЦЕНA 3

Зал совета. Входят лорд-канцлер, герцог Сеффолк, герцог Норфолк, граф Серр и лорд-камергер, Гардинер и Кромвель. Лорд-канцлер садится в верхнем конце стола слева; одно кресло подле него, предназначенное для архиепископа Кентерберийского, остается незанятым. Остальные садятся по обе стороны; Кромвель на нижнем конце в качестве секретаря.

Канцлер

Лорд-секретарь, совету доложите

Порядок заседанья.

Кромвель

Первым — дело

Мы слушаем милорда Кентербери.

Гардинер

Он вызван?

Кромвель

Да.

Норфолк

А кто там ожидает?

Привратник

За дверью?

Гардинер

Да.

Привратник

Милорд архиепископ,

Уж полчаса он ждет распоряжений.

Канцлер

Пускай войдет.

Привратник

Теперь, милорд, входите.

Входит Кранмер и подходит к столу.

Канцлер

Мне очень жаль, милорд архиепископ,

Здесь заседать и видеть ваше кресло

Сейчас пустым. Но все мы просто люди,

Как слаб наш дух, как бренна наша плоть!

Святых, пожалуй, нынче редко встретишь.

Служить должны вы были нам примером,

Но вы по слабости и неразумью

Проступков совершили очень много

Пред королем и перед всей страной.

Вы сами, да и ваши капелланы

По всей стране сейчас распространили —

Так нам сказали — новые воззренья,

Опасную и пагубную ересь.

И этот вред должны исправить мы!

Гардинер

Исправить, и немедленно притом.

Ведь, укрощая диких лошадей,

Чтоб их смирить, мы их не водим шагом,

А вздергиваем морду удилами

И шпорим их, пока не покорятся.

И если мы дадим из добродушья

И глупой жалости к каким-то лицам

Свирепствовать опаснейшей заразе,

Тогда к чему лекарство? Что тогда?

Начнется смута, бунт… Над государством

Нависнет беспрестанная угроза.

Недавно нам немецкие соседи

Напомнили об этом очень ясно.

Об этом память все еще свежа.36

Кранмер

Милорды, я пытался до сих пор

И в жизни и в трудах следить за тем,

Как властью облеченное лицо,

Чтобы к добру вело мое ученье.

На свете нет, пожалуй, никого

(Я с чистой совестью скажу вам это),

Кто пагубных зачинщиков крамолы

И люто ненавидел бы и с ними

Так враждовал, как это делал я,

Как в помыслах, так и по долгу службы.

Дай бог, чтоб никого король не встретил,

Кто менее бы предан был ему!

Завистники и хитрые злодеи

Дерзают ведь достойнейших кусать,

Я вас прошу, милорды, в ходе дела,

Кто б ни был ныне обвинитель мой,

Пусть в очной ставке пред судом предстанет:

И пусть меня открыто обвинит.

Сеффолк

О нет, милорд, нет, это невозможно!

Вы член совета, и пока никто

Вас обвинять поэтому не смеет.

Гардинер

Милорд, у нас сегодня много дел,

Мы будем кратки. Воля короля

Перейти на страницу:

Похожие книги

Зависимая
Зависимая

Любовник увозит Милену за границу, похитив из дома нелюбимого жениха. Но жизнь в качестве содержанки состоятельного мужчины оказывается совсем несладкой. В попытке избавиться от тоски и обрести былую независимость девушка устраивается на работу в ночной клуб. Плотный график, внимание гостей заведения, замечательные и не очень коллеги действительно поначалу делают жизнь Милены насыщеннее и интереснее. Но знакомство с семьей возлюбленного переворачивает все с ног на голову – высшее общество ожидаемо не принимает ее, а у отца любовника вскоре обнаруживаются собственные планы на девушку сына. Глава семьи требует родить внука. Срочно!Хронологически первая книга о непростых отношениях Милены и Армана – "Подаренная".

Алёна Митина-Спектор , Анастасия Вкусная , Евгения Милано , Тори Озолс , Ханна Форд

Драматургия / Современные любовные романы / Эротическая литература / Романы / Эро литература
Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия