Генштаб без тайн. Книга вторая

Занимал должности заместителя директора Службы внешней разведки Российской Федерации, заместителя секретаря Совета безопасности РФ.

Владеет английским языком.

Женат, трое детей.

Рапота был кадровым разведчиком и давно знал Е.Примакова (особенно плотно они контактировали, когда Евгений Максимович возглавлял Службу внешней разведки России). Это и сыграло решающую роль при назначении. Хотя в столичную прессу в связи с этим выплеснулись слухи, что вице-премьер Юрий Маслюков хотел назначить на «РВ» другого человека — директора крупного оборонного завода. Такие пересуды были явной отрыжкой информационной войны, которую активно вели против «покрасневшего правительства» силы, стремящиеся вбить клин между Примаковым и Маслюковым.

Была и любопытная закономерность: «РВ» после «груш-ника» Котелкина и «кагэбэшника» Ананьева возглавил «эс-вээрочник» Рапота — таким образом, госкомпания по очередности доставалась представителям наших спецслужб.

Как и его предшественники, Рапота с первых дней работы в новой должности сразу же стал излюбленным объектом многих столичных журналистов, пишущих о торговле оружием. Все повторялось: недостаток сведений о главе «РВ» нередко возмещался буйными фантазиями, а некоторые оценки его деятельности делались явно с подачи тех «специалистов», которые были либо обижены смещением с постов в «Росвооружении», либо их положение при Рапоте стало менее престижным, чем при Ананьеве.

И тут правда и домыслы переплетались настолько тесно, что порой невозможно было отличить их. Уже вскоре после назначения Рапоты на новую должность в газетах стали всплывать пикантные сведения: шеф «РВ» в первый же день работы уволил личную охрану предшественника, перевел автомобили «Росвооружения» из гаража «МАПО-банка» (где каждое место обходилось до 1 тыс. долларов в месяц) в государственные гаражи. Расстались со своими должностями и некоторые чиновники из ближайшего окружения Ананьева.

И все же наиболее пристальное внимание не только газеты, но и прежде всего Кремль, правительство, руководители оборонных предприятий и военно-промышленных компаний, Минобороны и Генштаб обращали на тактику и стратегию Рапоты. А тут появилось несколько принципиальных новшеств. Например, при Котелкине и Ананьеве некоторые директора ВПК часто жаловались на то, что «РВ» стремится вязать их по рукам и ногам, отбирая право самостоятельного выхода на мировой рынок. Рапота стал добиваться, чтобы такая практика была сломана. Его дружно поддержали оборонщики. Это существенно укрепило авторитет гендиректора «РВ».

В 1997 году был подписан контракт о поставке на Кипр российских зенитных ракетных систем С-300ПМУ-1. Американцы, как могли, оказывали сопротивление этой сделке. Она оказалась даже под угрозой срыва. При Рапоте «РВ» сумело все-таки довести ее до конца, хотя американцы все же сумели вставить нам палки в колеса: российские ЗРС вместо Кипра попали на Крит. Кроме того, американцы засекли, что российская сторона существенно скостила первоначальную стоимость контракта (почти на 60 млн долларов) и обозвала эту сделку «политическим демпингом».

И, надо признать, резон в таком заключении был: тот невероятный прессинг, который США оказывали на Грецию, отговаривая ее купить у России зенитно-ракетные системы еще При Котелкине, вынуждал Москву изменить тактику ради продвижения ЗРС на перспективном южном рынке не только ради получения финансовых, но и политических «доходов». Греческий прорыв «Росвооружения» значил для России гораздо больше, чем сознательно упущенная возможность получить в казну еще несколько десятков миллионов долларов.

Уже в первый период своей работы на посту гендиректора «РВ» Рапота сделал еще один тактический маневр, который встретил дружное одобрение наших оборонщиков. Они долгое время плакались на то, что устали от диктата «Росвооружения», — так называемые посреднические услуги при Котелкине и Ананьеве обходились им зачастую до 10 процентов от стоимости контрактов. При Ра-поте, к великой радости оборонщиков, этот показатель был снижен до 5 процентов, что резко повышало заинтересованность производителей оружия в конечных результатах своего труда и давало возможность иметь больше средств для совершенствования продукции и разработки новых технологий и образцов.

Тем более что мировой рынок оружия с каждым годом сужается (с $54 млрд в 1990-м году до $40 млрд в 1998-м). А конкуренция ужесточается. Россия стремится возвратить утраченные позиции на мировом рынке, пока существенно уступая основным конкурентам в суммарной стоимости проданного оружия. Итоги 1998 года: США — 19 млрд, Великобритания — 8,8 млрд, Франция — 5,6 млрд, Россия — 2,3. млрд долларов.