Генштаб без тайн. Книга вторая

Если вам на улицах Москвы встретится внушительная вывеска типа «Спецтех» или «Спецпроект», будьте уверенны — это еще одна кормушка, где обязательно можно найти «партизана» в чине генерала или полковника, подвизающегося на ниве военно-технической коммерции…

Помню командировку на Тихоокеанский флот. В составе нашей минобороновской комиссии находился старший офицер, представлявший какую-то вооруженческую торговую организацию.

У причальной стенки Камчатской военно-морской базы уныло покачивалась на воде ржавеющая подводная лодка. Командир базы жаловался министру обороны Игорю Родионову на то, что катастрофически не хватает денег на ремонт субмарины, что рабочие местного судоремонтного завода из-за невыплаты денег грозят приостановить работы даже на тех военных кораблях, которые стоят в доках. Стоявший рядом со мной вооруженец по-хозяйски оглядывал подлодку и что-то прикидывал. Потом спросил:

— Как ты думаешь, во что все это обойдется?

Я не понял и уточнил:

— Ремонт, что ли?

— Да нет, — ответил он, — продать ее к черту на металлолом. За нее бы гору долларов дали…

На Тихоокеанском флоте сегодня все больше появляется субмарин, которые смиренно ждут «приговора», исполненного газовым резаком. Глаза бизнесменов в погонах и без жадно прилипают к ним.

Во все времена морские командиры считали первейшим смыслом службы поддержание боеготовности кораблей. Сегодня многие из них часто видят в своих кораблях прежде всего товар…

РУКА ДРУГА ИЛИ ЛАПА ЛИСЫ?

После крушения СССР большинство предприятий российского военно-промышленного комплекса оказались в тяжелом положении: урезалось их финансирование, сворачивался оборонный заказ. В Минобороны и Генштаб непрерывным потоком шли жалобные письма директоров оборонных заводов — просили помочь спастись.

Наше арбатское начальство ничем не могло помочь — не оно определяло военно-техническую политику в стране.

При Гайдаре многие правительственные чиновники лишь важно надували щеки и, как заклинание, талдычили магическое слово «конверсия».

Но четкого стратегического плана конверсии оборонной промышленности не было. По этому поводу бывший министр обороны маршал Е. Шапошников справедливо говорил: «Конверсию у нас начали методом кавалерийского наскока, без сколько-нибудь взвешенной общегосударственной программы».

Ни к чему и не привели долгие споры о том, на какую глубину надо сворачивать на наших заводах военное производство. К тому же не было и военной доктрины, концепции военной безопасности и военной реформы, в соответствии с которыми власти могли бы выстроить новую «архитектуру» ВПК.

Уже в тот период ко многим арбатским генералам и офицерам все яснее начинало приходить осознание того, что новая власть беспомощна перед завалами проблем, которые она же и создала. Эта власть обладала почти атомной силой разрушения старой политической и экономической системы и проявляла жалкую немощь в попытках созидания нового государства, новой армии.

И только там, где многим представителям новой власти светили какие-то личные финансовые или материальные выгоды, — только там с невиданной силой проявлялись потрясающие «успехи» — Россию грабили алчно, ненасытно, изощренно…

У меня была возможность систематически знакомиться с конфиденциальными материалами о положении в оборонке, которые поступали на имя министра и начальника Генштаба. Время от времени появлялись и документы наших спецслужб. В них все чаще стал мелькать вывод о том, что нарастающим развалом многих предприятий ВПК стремятся с максимальными для себя выгодами воспользоваться иностранцы, — начиналось активное проникновение заграничного капитала на российские оборонные предприятия. А вместе с инвестициями в секретные цеха, лаборатории и КБ проникала зарубежная агентура.

Уже к началу 1993 года насчитывалось несколько десятков российско-американских договоров о создании совместных коммерческих фирм в различных подразделениях нашего ВПК. Причем фирмы эти образовывались чаще всего там, где умами и руками русских был достигнут наибольший прогресс в производстве военной продукции.

На одном из авиационных заводов в Омске был создан самый маленький и самый мощный авиационный двигатель в мире. При ритмичном финансировании государство и непосредственно авиастроители могли бы получать колоссальные доходы. Но государство не давало денег. Американцы быстро сообразили, что сулит им кооперация с русскими, и захомутали их, предложив крупные инвестиции и соместные проекты.

И подобных примеров было великое множество. Иностранные коммерсанты стали проникать даже на наши военно-стратегические заводы типа санкт-петербургской «Искры» и выкачивать оттуда самые лучшие наши технологии и интеллектуальные решения.

С помощью американских долларов активно шла коммерциализация российского оборонного цеха. По этому поводу в одном из документов Федеральной Службы безопасности РФ (январь 1995 года) говорилось: