Генштаб без тайн. Книга вторая

Вооруженные силы в массе своей продолжали испытывать стойкую антипатию к Ельцину. Даже многие наши минобороновские социологи в то время считали, что однозначно президента поддерживали лишь 7 % генералитета и 3 % старшего и младшего офицерства.

Выводы, о которых говорил Ельцин, были действительно сделаны: в руководстве управления Минобороны по работе с личным составом были проведены кадровые рокировки. Но ни антипрезидентские, ни антиправительственные настроения в войсках от этого не ослабли. И на то были новые причины: задержки выплат денежного содержания военнослужащим увеличились с трех до шести месяцев. В некоторых военных академиях Москвы и Санкт-Петербурга офицеры устраивали уже «молчаливые забастовки» на строевых плацах и отказывались идти на занятия. Перепуганному начальству еле-еле удавалось гасить конфликты экстренным выколачиванием денег в финансовых органах.

В некоторых частях, в том числе и несущих круглосуточное боевое дежурство, офицерские расчеты в полном составе отказывались заступать на смену. Однажды дело дошло до того, что экипаж атомной подводной лодки прислал на берег радиограмму, требуя выплатить задержанное денежное содержание. В противном случае — отказ от боевого патрулирования в море. Руководство флота во избежание ЧП где только могло наскребло денег и выплатило их взбунтовавшимся морякам.

Уставы и законы запрещают военным участвовать в забастовках. Но чтобы выразить властям недовольство своим положением, военнослужащие прибегли к нестандартным приемам: участие членов семей военнослужащих в блокировании и пикетировании полигонов, военных баз, учебных заведений, штабов. Затем офицерские жены и дети стали перекрывать стратегические автомобильные и железнодорожные магистрали, взлетно-посадочные полосы военных аэродромов. Такие случаи были в Забайкалье, Калининграде, Курске…

Все более активную роль в армии играли военные профсоюзы. Судить об этом можно было не только по пикетам, которые они устраивали на Горбатом мосту у Белого дома. Некоторые их акции, о которых почти ничего не знала Россия, проводились в так называемых закрытых гарнизонах, в том числе и «ядерных». Один из них, например, назывался «Тула-50». Это была одна из самых крупных в стране баз хранения ядерных боеприпасов.

У военного профсоюза этой части, который возглавлял Александр Горбачев, давно не сложились отношения с руководством 12-го Главного управления Минобороны РФ (технический контроль за состоянием ядерных боеприпасов). Активисты военного профсоюза длительное время допекали начальство требованиями возвратить куда-то исчезнувшие деньги, предназначенные на выплаты пенсий и льгот служащим гарнизона, уличали его в незаконном строительстве дач, в грубом нарушении правил хранения ядерных боеприпасов (в некоторых помещениях арсенала находилось больше ядерных головок, чем было положено по инструкции).

Конфликт с профсоюзом причинял много головной боли московскому начальству, которое в конце концов решило… ликвидировать базу. Это еще больше подхлестнуло забастовочное движение в гарнизоне, но даже обращение в Главную военную прокуратуру не помогло служащим добиться своего, что еще больше злило людей.

По мере того как положение в армии ухудшалось, руководству Минобороны и Генштаба все чаще и жестче приходилось ставить острые вопросы перед высшей исполнительной властью. В конце 1995-го армия стала испытывать небывало острый дефицит солдат и сержантов, что грозило войскам необратимыми процессами развала. И тогда коллегия Минобороны обратилась к властям уже не с традиционной просьбой, а с требованием «принять сдерживающие меры». Правительство было вынуждено отреагировать на резкий тон генералитета и инициировало скорейшее принятие Закона об увеличении сроков службы военнослужащих переменного состава.

В ультимативном тоне было выдержано и обращение коллегии МО к президенту, правительству и парламенту осенью 1996 года, когда месячное финансирование армии было сведено к нулю. Но даже грозный тон этого документа не возымел действия на высшую исполнительную власть, которая сильно опустошила госказну в период президентских выборов.

И тогда министр обороны Игорь Родионов решился на беспрецедентный шаг: он собрал членов коллегии и нагрянул к главе кабинета министров. Опешивший Черномырдин не ожидал такого напора, назвав его «генеральским бунтом». Но остроту проблемы все же на некоторое время помог снять.

Когда же задержки с выплатой денежного содержания снова возросли до трех и более месяцев, группа офицеров Генерального штаба задумала невиданную крамолу — задержать на Знаменке президентский кортеж и потребовать от Верховного Главнокомандующего вернуть долги Вооруженным силам. И только своевременное вмешательство контрразведки остудило горячие головы генштабистов.