Генштаб без тайн. Книга вторая

Постоянные кадровые перестановки в силовых ведомствах России не позволяли стабилизировать управление ими, что крайне негативно сказывалось на качестве решения проблем. Каждый новый руководитель, назначенный Ельциным, стремился сформировать свою команду, из-за чего часто слетали с должностей опытнейшие кадры (министр обороны Сергеев щедро раздавал многие должности ракетчикам — от своих помощников до начальников продовольственных служб).

Самыми опасными тенденциями в кадровой политике Ельцина были его непредсказуемость и упор на лояльность генералов, из-за чего часто их профессионализм и порядочность оказывались критериями второстепенной важности. В последние годы из-за «возрастного фактора» и в результате серьезных осложнений со здоровьем Верховный Главнокомандующий, на мой взгляд, был сильно подвержен внушению членов своей кремлевской команды, которые порою побуждали его действовать в своих конъюнктурных интересах.

Пожалуй, за всю историю России ни один ее правитель не «наплодил» за годы своего пребывания на троне столь большого количества генералов, смещенных со своих высоких постов по личной, часто капризной прихоти «государя». И нетрудно понять, какие чувства испытывали к Ельцину и его режиму эти люди, судьба и карьера которых были сломаны…

УЛЬТИМАТУМЫ

По мере ухудшения положения в армии, роста долгов государства перед военными во многих кабинетах Минобороны и Генштаба усиливалось роптание офицеров. После смещения Грачева и назначения Родионова финансирование Вооруженных сил к августу 1996 года упало чуть ли не до нулевой отметки, что привело в ярость даже умеющего крепко держать нервы в кулаке министра.

А когда из Совета безопасности Игорю Николаевичу поступил документ со сравнительными данными финансирования всех силовых ведомств России, его негодованию, казалось, не было предела. В этой связи я попросил у Родионова разрешения сделать официальное заявление пресс-службы Минобороны, которое в тот же день было разослано во все информационные агентства страны с заголовком «О финансовой дискриминации Вооруженных сил».

Тогда же Родионов распорядился готовить текст обращения коллегии МО к президенту, правительству и обеим палатам парламента. Когда проект обращения был готов, министр пригласил в свой кабинет начальника Генштаба генерала М. Колесникова, первого заместителя А.Кокошина, исполняющего обязанности начальника Главного оперативного управления Генштаба генерала Ю. Балуевского и меня.

Родионов читал текст, останавливался и спрашивал у всех нас:

— Ну как? Пойдет?

Кокошин и Колесников дружно замечали, что надо смягчить некоторые формулировки или же вообще убрать слишком резкие. На что Родионов говорил:

— Вот так уже и досмягчались, что скоро лапу сосать будем!

У меня создавалось впечатление, что для Колесникова и Кокошина ультимативная форма обращения коллегии, на которой настаивал Родионов, была неприемлема и неприятна. Им явно не хотелось портить отношения с властью. В Минобороны и Генштабе, кстати, было немало таких же военачальников, которые предпочитали «отсидеться в кустах», за спиной бунтующего министра.

Я тогда еще не догадывался, что «финансовая удавка», которую не без ведома администрации президента и Совета обороны Минфин накинул на наше военное ведомство, была частью изощренной политической игры против Родионова. Он был единственным силовиком, назначенным против воли ближайшего ельцинского окружения, — после появления Лебедя на посту секретаря Совбеза. Многие в Кремле как огня боялись усиления связки Лебедя с Родионовым.

Но даже грозно-ультимативный тон обращения коллегии МО к властям ничего кардинально не изменил. Появившийся в Минобороны министр финансов А.Лившиц в экстренном порядке выделил полтора миллиарда рублей на погашение долгов армии, которые на фоне 30 миллиардов общего долга были каплей в море. Уже вскоре все возвратилось на круги своя, и снова по арбатским кабинетам поползло роптание.

А в сентябре 1996 года у нас на Арбате произошло событие, которое доставило немало головной боли военной контрразведке. По кабинетам Минобороны и Генштаба стал разгуливать документ, о содержании которого было доложено и в Кремль, — «Открытое письмо офицеров Генерального штаба министру обороны Российской Федерации».

Этот чрезмерно эмоциональный опус, состоящий из набора банальных лозунгов и злых угроз, какие чаще всего звучат на тусовках анпиловцев, вызывал у генералов и офицеров двойственные чувства. Он был похож на провокацию и в то же время свидетельствовал о том, что в Генштабе служат люди, имеющие серьезные претензии к властям и министру обороны.

«Открытое письмо» стоит того, чтобы процитировать его полностью:

Господин министр!