Генштаб без тайн

Гладышев дал ему слово офицера, что этого не будет. А через несколько дней заместители Гладышева полковники Кужеев и Любутов доложат ему, что получен негласный приказ из штаба ГРВЗ: «Ночью направить подразделение, сопровождающее колонну, в боевые порядки правительственных войск».

Гладышев категорически отказался делать это и напомнил, что есть строжайший приказ Грачева соблюдать нейтралитет и беречь людей. Тбилисские начальники негодовали. Комдив не уступал:

— Сегодня ночью я буду стрелять в звиадистов, а завтра утром мне проходить через их боевые порядки? Да пошли вы на…

Гладышева и его подчиненных много раз пытались превратить в орудие внутригрузинских вооруженных разборок. И чем чаще случалось, что комдив отказывался играть эту роль, тем большее недовольство им вызревало в высоких правительственных кабинетах республики. Слухи об этом стали доходить до комдива. По той же причине у него не заладились отношения и с командованием ГРВЗ, явно склонявшимся на сторону Шеварднадзе.

Руководство республики не один раз откровенно давало понять командованию Группы, что российские войска, дислоцирующиеся на территории Грузии, должны играть по правилам, выгодным ее властям.

Когда в очередной раз подчиненные Гладышева уклонились от ввязывания в боевые действия на стороне правительственных войск, комдив получил выговор. Такое начало службы в Грузии не предвещало для Гладышева ничего хорошего…

* * *

Осенью 1993 года командующий ГРВЗ генерал Реут дал распоряжение Гладышеву передать большую партию стрелкового оружия и боеприпасов аджарцам. Реут предупредил комдива:

— Передать только сверхштатное и не самое лучшее.

Автоматы, пулеметы, гранатометы (всего около 1500 стволов и свыше 1 млн патронов) аджарцам со складов дивизии Гладышева передавали круглосуточно в течение трех дней. Тайны из этого комдив не делал. Офицеры контрразведки были хорошо осведомлены об операции.

Гладышев выполнил задачу, поставленную ему командованием ГРВЗ. По этому поводу он говорил:

— Я считаю, этот приказ был правильным. Охранять такое количество оружия в Батуми у меня не было сил. И если бы подразделения Гамсахурдиа или правительственных войск вошли в Аджарию, они забрали бы это оружие. Поэтому приходилось выбирать: или вооружить аджарские силовые структуры, чтобы они не пускали подразделения воюющих сторон и противостояли разграблению наших складов, или население само начнет грабить оружейные склады, чтобы защищаться от нашествия грузинских войск. Мы выбрали лучший вариант. Войны в Аджарии не было.

Гладышев, словно предвидя недоброе, до отправки учетных документов в Тбилиси о переданном оружии сделал дюжину их ксерокопий (это его потом, когда началось уголовное расследование, и выручило, хотя в штабе ГРВЗ наряды «не могли найти»).

В октябре 93-го года из штаба Группы последовал новый приказ Гладышеву: передать 5 новеньких танков Т-72 МВД Грузии. Тут Гладышев уперся. Опять стычка с генералами Потаповым и Лабутиным.

Генерал Реут приболел, его обязанности исполнял генерал-лейтенант Борис Дюков. Гладышев позвонил ему. Тот подтвердил, что есть указание сверху пять машин передать. Комдив сказал Дюкову: «Пока не будет письменного приказа — танки не отдам».

Гладышев рассказывал:

— Вскоре из госпиталя позвонил Реут: «Выполняй приказ!» Я — ему: «Дайте бумагу!» Он: «Бумагу тебе подошлют». Потом они все-таки прислали мне бумагу, что-то типа расписки, и эти танки я вынужден был отдать.

Когда Гладышев из-за танков схлестнулся со своими начальниками из штаба Группы, те, как говорится, между строк дали ему понять, что существует некая «высшая воля», которой они руководствуются.

Все это сильно не понравилось комдиву, и он решил, что надо доложить в Москву, начальнику Генштаба генералу Михаилу Колесникову. Но права самостоятельного выхода на НГШ он не имел. А если бы и попытался сделать это, в штабе ГРВЗ мгновенно засекли бы: связь шла через Тбилиси.

И тогда он сделал так, чтобы сам начальник Генштаба вышел на него (передал свою просьбу через офицера, уезжавшего в командировку в Москву). Колесников вскоре позвонил. Гладышев рассказал ему о пяти танках. НГШ был в ярости и зло кричал в трубку:

— Это что ж получается? Меня надувают?

«Вот тебе и „высшая воля“, — недоуменно думал Гладышев.

Колесников был до того встревожен информацией Гладышева, что приказал комдиву два раза в день, утром и вечером, докладывать ему о положении дел в дивизии. И обещал всыпать командующему и прислать генштабовского инспектора.

Гладышев понимал, что после разговора с ним НГШ устроит головомойку командованию Группы, и потому, чтобы не чувствовать себя стукачом, сам позвонил начальнику штаба ГРВЗ генералу Юрию Балуевскому (сейчас — начальник Главного оперативного управления ГШ. — В.Б.) и рассказал о разговоре с Колесниковым. Тот отреагировал с холодным спокойствием и попросил Гладышева сообщать ему о содержании докладов Колесникову:

— Чтобы дуть в одну дуду.