Генуэзская и Гаагская конференции

Если Генуя и Гаага не кончились бы полным банкротством, если бы, скажем, Советское правительство согласилось на принципиальное признание старых долгов и на признание возмещений, при чем о значении размеров наших обязательств было бы предоставлено будущим переговорам, если бы, с другой стороны, союзники взамен за эти уступки признали Советское правительство - последняя формула Литвинова в Гааге, - то быть может это создало бы более благоприятную обстановку для частных сделок Советского правительства с разными капиталистическими группами. Оно затруднило бы беспрерывную дифформацию Советской России, но это не было бы решающим фактором для привлечения иностранного капитала в Россию. Достаточно указать на следующий момент. Признания долгов наиболее добиваются страны, которые перед войной были главным образом кредиторами России. Но бывшие кредиторы России это - не будущие кредиторы России. Ни Америка, ни Англия не являются главными кредиторами России в прошлом. Главным кредитором старой России была Франция, которая только в случае об'единения с германской тяжелой промышленностью в будущем сумеет снова стать страной кредиторов. Англия и Америка требуют признания долгов или по соображениям своей внешней политики - Англия пытается удержать Францию в фарваторе своей политики и поэтому должна ей делать уступки - или - как Америка занимают в вопросе о долгах "принципиальную" позицию. Но если России пришлось на деле уплачивать проценты от долгов, то на этом ничего бы не выиграли, а, наоборот, потеряли бы те капиталистические элементы, которые не заинтересованы в старых долгах, а которые могут теперь работать в России: ибо яснее ясного, что уплата процентов французским рантье уменьшала бы долю материальных уступок, которые могло бы Советское правительство делать в случае инвестиции их капитала в России. Подобно обстоит вопрос с реституцией частного имущества или с компенсацией за его национализацию. Не все старые владельцы в состоянии заново начать свою работу в России. Многие из них продали бы на бирже свое право на реституцию или возмещение. Но капиталистические элементы, решающиеся работать теперь в России, потеряли бы возможность получения собственности, принадлежащей старым владельцам, они могли бы ее только скупать на бирже по более высоким ценам, чем то возмещение, которое они готовы уплачивать для перестраховки теперь бывшим владельцам при получении русских концессий для того, чтобы обеспечить себя от упрека, что покупают "краденое". Решающим при оценке перспективы и привлечения иностранного капитала для работы в России являются следующие моменты: 1) На эту работу пойдут наиболее смелые элементы, считающиеся только с размерами прибыли и степенью безопасности. 2) Поэтому самым важным является на ближайш ее будущее не тот или другой дипломатический компромисс с державами, а непосредственная сделка с разными группами международного капитала. 3) Условием, облегчающим эту сделку, является, кроме высоты прибыли, создание внутренним русским законодательством возможно больших гарантий личной имущественной безопасности для концессионеров.

Умелая концессионная политика, связанная с рядом внутренних мероприятий в области судебной, административной и финансовой, позволяет Советской России, несмотря на неудачу в Генуе и Гааге, - неудачу, которую Советская власть предвидела, добиться известного притока иностранного капитала. Но общественная мысль Советской России должна усвоить себе тот факт, что этот приток будет на ближайшее время сравнительно не велик, и что поэтому главные силы хозяйственного возрождения России придется черпать из собственных источников, которые дает русское земледелие, если не будет в ближайшие годы неурожая и войны.

Момент для крупных сделок с иностранными правительствами наступит только при новом революционном сдвиге на Востоке и Западе или при обострении отношений между империалистическими державами. Консолидация сил китайской революции, обострение классового кризиса в Японии сделает Россию, если мы сумеем сохранить боеспособную армию, решающим элементом на Дальнем Востоке: для Японии и для Америки. Усиление кризиса в магометанском мире ближнего и среднего Востока повысит значение Советской России по отношению к Англии и Франции. В том же самом направлении действовало бы усиление англо-французского конфликта. Победа пролетарской революции, хотя бы в одной промышленной стране, доказала бы капиталистическим державам необходимость искания сделок с пролетарской революцией. До этого сдвига работа Советской дипломатии, связанная ближайшим образом с хозяйственной работой страны, будет состоять в целой системе дополняющихся дипломатических передвижений, но не будет иметь крупного размаха. Только момент новых мировых сдвигов окрылит ее заново. Только в момент, когда ей придется использовать победу пролетарских и национальных революций, или победу Красной армии, она снова развернется в полном об'еме.

Карл Радек.

"ЭРА ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО ПАЦИФИЗМА".