Гензель - 3 (ЛП)

В первую секунду я закашливаюсь. Его член внушительных размеров. Хотя я сглатываю, чтобы приспособиться к его длине, у меня такое ощущение, что я не могу принять его полностью. Его головка большая и разбухшая. Я тяжело сглатываю, когда он выходит из моего рта и издает гортанный стон, отчего мне хочется взять его в рот еще раз.

Он толкается снова, и я растягиваю губы в попытке принять его член до основания, пока мой язык кружит по бархатной коже, поглаживая и лаская его. Он начинает двигать бедрами, подаваясь все глубже и глубже, выскальзывая и проникая в жаркую глубину рта вновь.

Я сильно посасываю, втягивая щеки, заставляя подрагивать его член у меня во рту, от этих насыщенных ласк я чувствую, как дрожат его ноги и он выдыхает:

— Леа...

Большими ладонями он хватает меня за волосы, крепко удерживая меня, и начинает жестко трахать меня в рот.

Я понимаю, что все дело в ритме; нужно немного привыкнуть к ощущениям. Широко открыв рот, я заглатываю его член, размеренно дышу. Я мысленно напеваю мелодию. Все становится проще, когда я подстраиваюсь под его ритм. Это великолепно, потому что ни за что на свете я бы не остановилась. Он подается бедрами назад, высказывая членом изо рта.

— Леа... — я чувствую, как он часто и глубоко дышит. Он снова начинает толкаться — быстрее, глубже, я сильно посасываю его, втягивая щеки, немного сдавливая его их внутренней стороной, ласкаю языком, затем останавливаюсь, сглатываю скопившуюся слюну, стекающую по горлу, смачиваю его длину.

Он жестко толкается в горло быстрыми толчками, крепко удерживая меня за волосы и голову, я подаюсь немного вперед, что позволяет ему толкнуться еще глубже, в самое горло. Я чувствую теплое прикосновение к моей щеке, это яички. От этих ощущений, моя киска пульсирует от изысканной боли. У меня возникает дикое желание прикоснуться к нему. Он как будто слышит мои мысли, пододвигается ближе, когда он толкается с новой силой, я могу чувствовать тепло его яичек на моем подбородке.

— О, Боже, — всхлипывая, бормочу я у его члена. Я настолько влажная. Я теку, мне нужно кончить. Я хочу ощутить его член или пальцы, глубоко в моей изнывающей от желания ласк, киске.

Он громко стонет и начинает вколачиваться с каждым следующим толчком быстрее.

— Леа, — хрипит он. — Да, детка, соси меня вот так… Вот так, крошка.

Мне кажется, я делаю все правильно, потому что в следующее мгновение я чувствую первые капли его удовольствия. Его член увеличивается от предстоящего оргазма, дыхание становится рванным, и он изливается в мое горло.

Я судорожно продолжаю принимать все, что он мне дает, пока он не изливается до последней капли. Он расслабленно замирает, прижавшись ко мне. Его рука все еще крепко держит за волосы мою голову. В эту сумасшедшую минуту чистого экстаза, он полностью открылся и расслабился, почти опустился на мое лицо, его член все еще у меня глубоко в горле. Я чувствую его вкус на своем языке, постанываю через нос, руки крепко стянуты над головой тканью простыни, пики сосков дерзко смотрят вверх, обласканные прохладным воздухом комнаты. Идеально.

Чертовски, мать вашу, идеально.

Затем он отстраняется, выскальзывая из моего рта, опускается к моим бедрам, раздвигая их, и располагается между ними, легко раздвинув пальцами мои влажные складочки. Мягко и бархатисто проводит языком линию, чувствуя, насколько я влажная и горячая, от внутренних лепестков до пульсирующего клитора. Следующее, что я понимаю, это мой крик от удовольствия.

Его длинные, сильные, умелые пальцы глубоко в моей горячей дырочке. Один палец аккуратно прижимается к тугим мышцам попки, затем он легко толкается, преодолевая сопротивление. Это чувствуется… немного иначе, чем в киске. Более наполнено, немного пугающе, но мне нравится, потому что на этом его ласки не заканчиваются.

Гензель лижет мою киску неспешно, словно… я мороженое. Холодное. Покрытое подтаявшим шоколадом. Этот ласковый, коварный язык заставляет держать мои ноги широко расставленными, приподнимать бедра от матраса, вздергивая попку к верху, так я могу испробовать все ласки его языка.

Я дергаю связанными запястьями, натягивая ткань, потому что я безумно сильно хочу схватить его за волосы и прижать сильнее, схватить его, как он держал меня до…

Меня до…

Его язык... Мягкий, теплый, словно прикосновение бархата к коже, он согревает и невероятно бережно скользит по моей плоти.

— Леа, — выдыхает он между моими влажными складочками.

Кончиком языка он рисует круги вокруг клитора, затем его губы смыкаются на нем, нежно посасывая, одновременно подразнивая языком и слегка прикусывая зубами.

Его пальцы глубоко в моей киске наполняют ее: растягивают, толкаются до боли; но боли в приятном смысле.

— Это так хорошо.

Его язык скользит вверх-вниз по сердцевине киски, потом поднимается вверх по припухшим складочкам, и нежно кружит вокруг клитора.

Он развязывает мои запястья и опускает руки. Удерживая ладонями внутреннюю сторону бедер, он неспешно толкается в меня на всю длину.

Я кричу.

Я впиваюсь ноготками в его упругие ягодицы, и он стонет от удовольствия.

— Сильнее. Сильнее, Леа.