Геомант

— Несколько дней кристалл был здесь.

— Она не могла идти во время бури, — вступил в разговор Ги-Хад. — И сразу после окончания снегопада тоже. Самое раннее — она ушла прошлой ночью.

— Тогда она где-то неподалеку, — воскликнул Ял-Ниш. — Всем рассредоточиться и приступить к поискам!

— Здесь она использовала Тайное Искусство, — добавила Юлия.

— А сейчас? — не сдержался Ял-Ниш.

Они с Фин-Мак обменялись многозначительными взглядами, и Иризис поняла, что они подразумевали вчерашнее происшествие.

— Тиана не владеет Тайным Искусством, — поправился Ял-Ниш. — Тогда какую магию она могла использовать?

Юлия ничего не могла сказать по этому поводу, но упрямо твердила свое:

— Кристалл слишком яркий и светится сам по себе.

— Что ты хочешь этим сказать? — Фин-Мак подошла поближе.

— Он светится все время. Это самая яркая точка в моей модели мира.

Снова последовал обмен взглядами между следователем и дознавателем.

— Расскажи нам об этом кристалле все, что знаешь, — попросил Ял-Ниш.

Юлия очертила руками форму кристалла.

— В каждой вершине имеется темная звездочка, а между ними тянутся тоже темные нити. Вдоль этих нитей пробегает светящаяся искра.

Ял-Ниш отвел Фин-Мак подальше от остальных, и на этот раз Иризис не удалось подслушать их разговор. Но, судя по жестикуляции, сообщение о кристалле взволновало и расстроило их обоих. Для Иризис, рожденной, можно сказать, с хедроном в руке, известие о могущественном камне было завораживающим. Она знала наверняка, что врожденный талант не исчез бесследно, просто он ушел так глубоко, что его невозможно вытащить на поверхность. В тот, четвертый, день своего рождения Иризис утратила веру в свои силы, и пока она не восстановит ее, придется постоянно лгать. Сейчас речь шла о самом могущественном кристалле, какой можно себе вообразить. Если бы он попал в руки Иризис, она снова могла бы поверить в себя. Стать настоящим ремесленником было для девушки самым важным в жизни, и ради этого она была готова на все.

Со склона горы прибежал запыхавшийся солдат:

— Мы нашли следы, лар! Свежие следы одного лиринкса и одной женщины.

— Какую бы магию ни применяла Тиана, ей не удалось ускользнуть от врага, — заметила Иризис.

— А чувствительница и впрямь может быть полезной, — признал Ял-Ниш. — Отправляемся в путь!

Все разошлись к машинам. Кланкеры, снабженные снегоходами, прокладывали дорогу, солдаты шли следом.

— Почему мы так медленно двигаемся? — спросил Ниш, ни к кому не обращаясь.

Иризис прикоснулась к своему индикатору, висящему на шее.

— Здесь очень слабое поле, — ответила она.

— Почему?

— Возможно, на него влияют какие-то посторонние силы.

Ниш разочарованно отвернулся от окна. Юлия, совершенно не смущаясь, словно двухлетний ребенок, сняла с себя всю одежду, кроме белья из паучьего шелка, облегающего ее тело наподобие второй кожи. Потом она доверчиво положила голову на плечо Иризис и заснула. Ниш не мог отвести глаз от чувствительницы. Он медленно скользил взглядам по изгибам ее фигурки, не упуская ни маленьких грудей с торчащими сосками, ни круто изгибающихся бедер, ни затененного треугольника между ними.

— Тебе что, больше нечем заняться? — одернула его Иризис. — Ниш, ты становишься настоящим развратником!

Ниш вспыхнул и смущенно отвернулся. В этот момент снаружи послышались крики, кланкер качнулся и замер. Ниш поспешно выбрался наружу, Иризис последовала за ним, заботливо прикрыв за собой люк машины.

Оказалось, что передовой кланкер дошел до отвесного обрыва, пересекающего горный склон. Вокруг громоздились крутые утесы, на которых даже не держался снег. Местность была почти непроходимой, в отличие от сравнительно пологих склонов вокруг завода.

— Что случилось? — поинтересовалась подошедшая Иризис.

Выход на поверхность твердой скальной породы преграждал путь кланкерам и делал невозможным дальнейший подъем.

— Ну что, мы можем подняться? — спросил Ял-Ниш. Трое операторов собрались в кружок, что-то оживленно обсудили и разошлись, избегая смотреть в глаза Ял-Нишу.

— Ну же, вперед, черт побери! — воскликнул он.

— Это невозможно, следователь, — тихо произнес Ги-Хад.

— Тогда почему они сами этого не сказали?

— Это… Таковы традиции операторов. Если вы будете настаивать, они согласятся, но преодолеть обрыв все равно не смогут.

— Проклятые традиции! Надо было прямо сказать…

— Они пытались, но вы их не слышите.

— Тогда переводи ты! А где нам подниматься? Ги-Хад задумчиво потер подбородок.

— Может, там? — Он показал рукой на ложбинку, прорезавшую обрывистый склон. — Попробуйте там! — крикнул он операторам.

Водители разошлись по машинам, и кланкеры начали пятиться. Подвижные пластины тяжелой брони придавали им сходство с броненосцами, только на восьми ногах каждый. Кланкеры отошли немного от начала подъема, развернулись наискосок от обрыва и остановились. Ниш отправился к краю ложбины прямо по рыхлому снегу. К тому времени, когда он добрался до края, спина взмокла от пота.

— Ну, право, не знаю, — сомневался Ги-Хад. — В лучшем случае они смогут подняться только до устья ложбины. Склон слишком крутой, а поле здесь слабое…