Геомант

— Это лиринксы! — крикнула она, обогнула Ниша и помчалась к левой сторожевой башне, прихватив на бегу один из факелов. Несколько камней взметнулись ей вслед, но ни один не достиг цели. Иризис взлетела по ступеням наверх и через смотровое отверстие высоко выбросила факел.

Пропитанная смолой солома, постеленная специально для этих случаев, ярко вспыхнула, освещая пространство между воротами и лесом. Ниш подхватил второй факел и помчался вслед за Иризис, а она уже навела арбалет в сторону деревьев. Девушка спустила затвор, и через мгновение раздался короткий пронзительный крик.

Очередной снаряд ударил в поврежденную створку ворот и сбил ее с петель. В то же мгновение вход был атакован тремя лиринксами, и у ворот закипела ожесточенная схватка.

Босая Иризис стояла на покрытом снегом каменном полу и спокойно перезаряжала арбалет. Казалось, она совершенно не чувствует холода, хотя ее кожа посинела от пронзительного ветра.

— Черт побери! — вскрикнула она, когда заело затвор арбалета.

Ниш быстро исправил механизм, наконец-то употребив свой опыт механика, и протянул оружие Иризис. Девушка перегнулась через перила, тщательно прицелилась вниз и выстрелила. Глухой удар вызвал у нее возглас радости.

— Один готов!

Она пригнулась в попытке скрыться от летящих камней и оглянулась в поисках дротиков. Ниш поразился произошедшей в ней перемене. Он никогда не видел, чтобы в ней настолько сильно бурлила жизнь. Он перевел взгляд вниз. Жертва Иризис неподвижно лежала на замерзшей земле, а вокруг увенчанной гребнем головы расплывалось кровавое пятно. Разве она могла быть предателем? Это невозможно.

У ворот оставались еще два лиринкса. Ниш подобрал самый большой из упавших камней, прицелился и бросил его вниз. Он промахнулся, камень угодил в ступеньку. Ниш повторил попытку, и на этот раз удар пришелся по защищенному броней плечу одного из нападавших. Лиринкс крутнулся на месте, потряхивая рукой, которая повисла почти без движения. Внезапно он ринулся прямо в ворота. Стоны и крики отмечали его продвижение.

Ниш прицелился во второго врага, но как только он выпустил камень, лиринкс резким движением кисти метнул что-то прямо ему в лицо. Механик ощутил ослепительную боль в горле, а от сильного удара опрокинулся на спину. Он стукнулся головой о каменный выступ и погрузился в забытье, чувствуя только леденящий холод и теплую струйку вытекающей из него крови. Через секунду его подняли и унесли; одним из его спасителей оказалась Иризис, ее груди покачивались прямо над его лицом. Лицо второго носильщика терялось в дымке, застилающей глаза.

Ниш пришел в себя только на операционном столе в госпитале и с удивлением увидел, что на него уставились с десяток людей. Одним из них был его отец, и его взгляд выражал такой ужас, какого Нишу еще не приходилось видеть. Может, Ял-Ниш все же беспокоился о своем сыне?

Следующим он безо всякого удовольствия узнал лицо лекаря Тул-Кина. При ближайшем рассмотрении нос и щеки лекаря оказались покрытыми густой сетью прожилок, а дыхание благоухало перегаром вследствие употребления самогона, производимого в шахтерской деревне. На самом производстве царил сухой закон, разрешалось пить только слабое пиво, но лекарю позволялось держать самогон для проведения хирургических операций. Не самое удачное исключение.

— Действуйте! — крикнул Ял-Ниш. — Удалите дротик и зашейте рану, пока он не истек кровью.

Тул-Кин скрестил руки на груди:

— Я на это не пойду. Дротик угодил между двух артерий, а его наконечник состоит из трех лезвий. Одно неверное движение, и он умрет.

— Пьяный дурак! — взревел Ял-Ниш. — Где Ги-Хад?

— Он участвует в погоне за врагами, — донесся до Ниша чей-то голос. — Один из лиринксов прорвался к конторе.

Зрение Ниша подернулось дымкой, но мысли оставались ясными. Ему предстоит умереть только потому, что пьяный лекарь не осмеливается спасти его жизнь.

— Этот подонок — единственный лекарь на заводе? — спросил следователь.

— Есть еще старуха Рузия, лар, — снова донесся незнакомый голос. — Но она почти совсем ослепла и руки у нее дрожат. Еще был аптекарь Мал-Лим, он неплохо справлялся с вывихами, но…

— Но и этот придурок умер, — прервал его Ял-Ниш. — Кончил жизнь самоубийством, если только кто-то не помог. — Следователь посмотрел на сына. — Должно быть, это проявление высшей справедливости.

Ниш тоже чувствовал иронию происходящего, но был не склонен разделять ее.

Неподалеку раздался звучный шлепок, потом чьи-то ругательства, перебиваемые голосом Иризис:

— Придержи свои руки, а не то я вышибу тебе мозги. Прочь с дороги!

Толпа расступилась, и девушка подошла ближе. Она успела накинуть нижнюю сорочку, которая так облегала тело, что только привлекала нескромные взгляды.

— Что ты собираешься делать? — воскликнул Ял-Ниш.

— Спасать жизнь вашего непутевого сына, — мягко ответила Иризис — А если не удастся, то избавить его от страданий.

В одной руке у нее был свернутый в трубку лист меди, а в другой — небольшой молоточек из набора инструментов ремесленников.

— Проклятие! Тул-Кин, немедленно сюда!