Геометрическая поэзия

Ни грамма нет приличий!

Так доживайте век свой злой

В коровьем же обличье!

Сказал, и грянул в тишине

Средь голубого неба

Сильнейший гром, а с ним во тьме

Луч золотого света.

Глядит — и правда перед ним

Стоят лишь бык с коровой:

Сестры как будто след простыл,

Пастух исчез под кровлей,

И лишь коровы да быки

Пасутся в чистом поле,

Да у синеющей реки

На водопое кони.

Событий царь не понял суть.

Он потянул за сбрую

И повернул в обратный путь

Лошадку вороную.

— Пойдём, подруга, — он сказал. –

Сегодня без обеда.

Наверно, стар я слишком стал

Для радости победой.

Хоть справедливость увидал

Я на закате жизни,

А то бы помер, не узнав,

Не миф ли справедливость.

И потрусили во дворец

Король с придворной свитой,

Оставив на полях овец

Наедине с Лисицей.

Лишь скрылась свита Короля,

Лисица Волку шепчет:

— Беги скорее к тополям,

Где кур Пастушка держит.

Сегодня наш день, видит свет!

А я пока с баранов

Спрошу за всё про всё ответ.

Им повторять не надо,

И нет теперь у Пастуха

Ни куриц, ни овечек,

Есть лишь красавица-сестра

Да парочка колечек.

Наелись досыта друзья

И, выбрав путь недлинный,

Снесли к порогу Короля

Руно и пух куриный.

А в царском замке между тем

Среди парчи и кружев

Выносят слуги холодец

На королевский ужин.

Король угрюмен, молчалив,

Едва ли блюда видит,

И взгляд его, как ночь, тосклив:

Не пьёт, не ест, не дышит.

— Что приключилось, государь? –

Спросил его украдкой

Придворный лекарь. — Разве царь

Наш болен лихорадкой?

Или ему не по душе

Придворных слуг забота?

Или, быть может, на полях

Не задалась охота?

— Не знаю, друг, — ответил царь. –

В груди как будто ноет,

И плакать хочется… Не знать,

Чего разлука стоит.

— Разлука с кем, мой господин?

— С Пастушкой деревенской…

Жил на полях Пастух один,

Дышал одной лишь песней,

А вместе с ним пасла Сестра

Стада коров на поле

И танцевала допоздна…

Теперь их нет уж боле.

— Что с ними стало?

— Думал я,

Чисты их были души,

Да утаили от меня

В тени оленя тушу.

— Не может быть!

— Увы, мой друг.

Сильней любви безумной

Быть может разве что недуг,

Подпитанный разлукой.

Я видел их лишь из окна

Дворца высокой башни,

Я слышал только голоса

Во время летней пашни,

И мне казалось, в их душе

Живут добро и честность…

Но я ошибся. Что ж, вся жизнь –

Сплошная неизвестность.

Они клялись, что нет его,

Оленя, в сонном стаде,

Но я спустил собак с цепи…

Доказывать не надо.

Тут молнии, как змей клубок,

На землю протянулись,

И в тот же миг Пастух с Сестрой

Быками обернулись.

Царь замолчал, но мрачный взгляд

Сказал всё лучше слова:

Любовь травила, словно яд,

Пытала его снова.

Но вот на стол пред Королём

Вдруг опускают слуги

Большое блюдо с холодцом.

Следа былой нет скуки!

Король, хоть вспыльчив был, не глуп,

Однако ж, оказался,

И вот уже знакомый дуб

Над полем показался,

Ведь догадался наш Король,

Чьих рук гнилое дело,

И, чтоб унять на сердце боль,

Спешит за вором следом.

Вот поле. Дуб стоит один,

И спят под ним коровы,

Но только царь здесь господин,

Не слышно здесь ни слова.

Лисы и Волка след простыл.

Король по полю едет,

И вдруг среди далёких глыб

Он видит лучик света.

Король галопом мчит туда,

К горам за горизонтом,

А это домик Колдуна

Сияет ярче солнца.

И мчался царь, забыв себя,

Гнал лошадь вороную

Четыре ночи и три дня

Без продыха сквозь бурю.

Король подъехал. Видит он:

Колдун сидит под дверью

И насылает сладкий сон

На раненого зверя.

Медведь один попал в капкан,

И маг, седой от злости,

Сквозь опьяняющий дурман

Ему вправляет кости.

— Жестоки люди! — он сказал,

Когда Король подъехал. –

Для тех, кто ночью не рыдал,

Вся наша жизнь — потеха!

Кто дал им право суд вершить,

Чужой судьбой играться?

Чтоб от себя гнев отвести,

Им нужно постараться!

— Послушай, старче, — молвил царь. –

К тебе я за советом

В далёкий и пустынный край

Приехал до рассвета.

Устала лошадь, я устал:

Мы шли четыре ночи

Среди высоких острых скал

И не сомкнули очи.

Ты видишь? Я себе палач:

Кладу перед ногами

Корону, скипетр и плащ

Из меха горностая.

Я каюсь и склоняюсь ниц:

Я был несправедлив,

Мой гнев хранят молчание птиц

И плач прибрежных ив.

Быть может, знаешь Пастуха

С Сестрой, что жили в поле?

Они, не совершив греха,

Мне заплатили вдвое,

Но нет на их плечах вины,

То грех Лисы и Волка.

Я изгоню их из страны,

Но от того нет толку:

Пастух с Сестрицей поклялись

По доброте душевной,

Что нет оленя в той тени,

Где спят стада овечьи.

Они сказали правду мне,

Но, року повинуясь,

Тотчас же на моих глазах

Быками обернулись.

Так помоги мне, добрый маг!

Скажи, как быть, волшебник!

Я поднимаю белый флаг,

Теперь я шут и пленник.

Задумался на миг Колдун

И, отпустив медведя,

Сказал устало Королю:

— Смотрю, монарх, ты бледен,

Так отдохни пока что, царь!

Ко мне был путь тяжёлый,

И если в сердце пышет жар,

То в теле дышит холод.

Дождись утра, о мой Король,

Будь гостем в этом доме,

Забудь пока про свою боль

И отдохни на воле.

Своим визитом, государь,

Ты оказал мне милость,

И я польщён, что утвердить

Ты хочешь справедливость.

Да, благородна твоя цель!

Я потружусь на совесть,

Верну к величию цитадель

И истреблю жестокость.

К тому же, вижу я, что кровь

Кипит в уставших венах,

И в этом узнаю любовь,

Судьбу богов нетленных.

Лёг спать Король, и снится сон

Ему в полночном мраке:

Он слышит полный боли стон

И лай чужой собаки.

Спешит вперёд и видит вдруг,