Геополитическая концепция истории России П. Н. Савицкого

В 1927 г. в СССР поехал сам П. Н. Савицкий. Цель его поездки была изложена в письме, написанном Савицким от третьего лица. В нем говорилось: «надо чтобы Эсдерс имел возможность войти в широкий круг общения с аргентинскими нефтяниками, чем тот, в который вошел Шмидт (…) Надо узнать народные нужды, не учтенные или поставленные под угрозу коммунистическим режимом»[369]. Причем, эта «укорененность в народные нужды» требовалась не для идеологического влияния на массы, что, сообразно евразийской стратегии, было неосуществимо и ненужно, а для «критики в верхах»[370]. Эта нелегальная поездка проходила под контролем советских спецслужб[371]. В интервью радиостанции «Свобода» от 22 августа 2005 г. сын П. Н. Савицкого Иван Савицкий рассказал, что его отец «знал, что за ним в Москве следили, но ему казалось, что ему удалось уйти от слежки. Но он пришел на собрание, которое организовывалось соответствующими «органами» и до конца верил в то, что на его Родине есть мощная евразийская ячейка»[372]. По возвращении П. Савицкий уверял своих однопартийцев в существовании в СССР евразийской группы. Так, несколько позже, в письме Н. Н. Алексееву он заявлял, что влияние евразийской идеологии в СССР «велико, но подпольно (…). В СССР евразийство имеет и последователей и врагов. Политическое влияние евразийства было особенно велико в СССР в эпоху «правой оппозиции». Затем оно уменьшилось ввиду разгрома ячеек»[373]. В 1929 г. в письме к Сполдингу (Ольду) Савицкий заявлял, что есть средства доводить до сведения влиятельных лиц в СССР евразийскую литературу[374].

Попытки превратить «Трест» в евразийский орган на практике осуществились с точностью до наоборот. Со второй половины 20-х гг. среди некоторых евразийцев кламарской группы, которым были поручены отношения с пребывающими в Париж советскими людьми и «агентами коммунистической власти», стала наблюдаться тенденция к «большевизации»[375]. По мнению П. Н. Савицкого, все началось с «некритической» публикации в 1928 г. «Информационного Бюллетеня», основанного на подборке из «всем доступной» советской прессы для сведения евразийцев о процессах, происходящих в СССР[376]. Таким образом, евразийцы знакомились с данными коммунистической пропаганды. Савицкий сразу же после выхода «Бюллетеня» высказался против дальнейшей его публикации без «евразийского отбирающего отношения к действительности», то есть без соответствующих комментариев. П. П. Сувчинский, заведовавший евразийским книгоиздательством в Кламаре (под Парижем)[377], тогда отнесся к критике Савицкого прохладно. Это вызвало опасения у П. Н. Савицкого, который через какое-то время направил в Кламар «своих» людей (К. А. Чхеидзе, Н. Н. Алексеева и Н. А. Дунаева), которые должны были собрать сведения о настроениях группы Сувчинского, позже сплотившихся вокруг газеты «Евразия». Из их донесений стало ясно, что эти «евразийцы рассматривают евразийство как особый вид марксизма-ревизионизма», что для них «евразийство не столько система догматических положений, сколько метод для подхода к современным событиям»[378].

22 октября 1928 г. в Кламар наведался и «главный евразиец», по словам П. Н. Малевич-Малевского, «в тревоге и в настроении спасения погибающих»[379]. Желая доказать всем, что «евразийство – это я»[380], Петр Николаевич стал устраивать «провинившимся», не желавшим сознаться в своем «отступничестве», очные ставки. Но и эту меру Петр Николаевич позже будет считать недостаточной, сокрушаясь по поводу того, что не поступил в свое время, как предлагал В. И. Ленин (!) в своей работе «Что делать в условиях кризиса партии»: например, допрос при свидетелях обеих сторон и тщательная проверка документов»[381].

Ситуация накалялась. Савицкий все более ужесточал контроль над кламарцами. В ноябре 1928 г. он запретил публиковать в «Евразии» «Приветствие» М. Цветаевой Вл. Маяковскому: «в номере нет ни слова о религии и помещать в нем приветствие автору известных атеистических вещей – это создавать ложное представление»[382].