Геополитический романс

Некоторое время генерал молчал, тупо глядя на приближающийся кофейного цвета «оппель». Из «оппеля» выбрались герр Вернер и господин, интересующийся жидкими противогазами. Герр Вернер и не подумал извиниться за сорокаминутное опоздание. Господин, интересующийся жидкими противогазами, с любопытством посмотрел на валявшуюся на траве бутылку из-под «Хеннеси». Должно быть, он подумал, что сам Бог, не иначе, послал ему такого контрагента — алкоголика-генерала, распродающего военное имущество.

— Капитан, — генерал в упор не видел подтянутого герра Вернера и не столь подтянутого господина, интересующегося жидкими противогазами. — Не ищи воинской дисциплины и служебной субординации, где потребно действовать по-партизански. Генеральский вертолёт улетел, капитан, не догонишь. А теперь поинтересуйся у этого жирного хера: сколько он отвалит за партию лучших в мире совпротивогазов?

После незаметно перешедшего в ужин обеда в ресторане посреди парка Аристархов и герр Вернер под руки довели генерала до «оппеля» и впрямь похожего в сумерках на огромное лоснящееся, хорошо прожаренное кофейное зерно. Окончательная цена была определена генералом и господином, интересующимся жидкими противогазами, без помощи переводчика Аристархова. Они писали цифры на салфетках и передавали салфетки друг другу. Генерал матерился, стучал по столу кулаком, так что прыгали тарелки и фужеры. После седьмой салфетки он перестал материться, распорядился принести шампанское. Аристархов ненароком бросил взгляд на сгорающие в пепельнице, а потому распрямляющиеся салфетки. Его несколько удивила хвостатость цифр, то есть количество нулей. Он и представить себе не мог, что мирная процветающая Германия до такой степени нуждается в советских армейских, да к тому же жидких, противогазах.

Всю дорогу до лётного поля в «оппеле» генерал безобразно храпел, укрепляя немцев в презрении к русским. В вертолёт же загружался странно трезвым, мрачным, надменным, эдаким Чайльд-Гарольдом, укрепляя немцев уже в совершеннейшей непредсказуемости русских.

Господин, интересующийся жидкими противогазами, позвонил из «оппеля» в диспетчерскую аэродрома, и оттуда быстренько прискакал малый в фуражке, почтительно шурша голубым бланком.

— Полетите шестым коридором, — объявил господин, интересующийся жидкими противогазами, — это персональный коридор канцлера.

Каким-то очень влиятельным оказался этот господин.

Генерал воспринял информацию о том, что полетит персональным воздушным коридором германского канцлера, совершенно спокойно, как будто с детства был с канцлером, что называется, накоротке.

Последнюю бутылку шампанского распили прямо на поле.

— И ты пей, — подавившись пеной, приказал генерал Аристархову, — коридор канцлера широк, как меч Зигфрида!

Сумеречная Германия лежала внизу в огнях городов и темноте лесов, космических пейзажах металлургических и химических производств. Сверху из канцлерского коридора было совершенно очевидно, что ухоженной стране тесно дышится среди бесконечных заводов и огней городов, среди редких, не тронутых вечерними огнями лесов, полей и рек.

Аристархов был уверен, что генерал спит, но тот, оказывается, не спал, а сощурившись, с ненавистью смотрел на чужую, простирающуюся по курсу землю. Точно с такой же ненавистью он когда-то смотрел на голую безводную афганскую землю, нет-нет да поплёвывающую в вертолёты длинными струями огня из-за камней и из ущелий. Аристархов до сих пор не забыл его странной фразы по поводу вывода войск из Афганистана: «Теперь до Москвы!» Аристархову было о чём говорить с генералом в Афганистане, но не стало о чём — в Германии, поэтому он очень удивился, когда тяжёлая генеральская рука опустилась ему на плечо.

— Капитан, — произнёс генерал, — я когда-то был твоим командиром. Я и сейчас как будто твой командир, хотя мы с тобой существуем в разных измерениях. Я обращаюсь к тебе как твой командир из другого измерения.

Аристархов молчал, не вполне понимая, чего, собственно, хочет генерал.

— Я могу сделать так, что тебе хватит марок на всю оставшуюся жизнь. По нынешним временам, — усмехнулся генерал, — это важнее, чем присвоение очередного звания.

— Что я должен для этого, генерал? — Аристархов подивился странности судьбы: отдавал жизнь, а ему взамен — германских марок до конца этой самой жизни.

— Да ничего особенного, — махнул рукой генерал. — Закинут груз, низенько так протянешь ночью над батюшкой-Рейном, через датскую границу, сядешь на НАТОвской базе под Оденсе. Люди встретят, разгрузят, а ты обратно. И всё.

— И сколько? — серьёзно уточнил Аристархов.

— Много, — трезво и строго, даже с каким-то неодобрением посмотрел на него генерал. — Ты себе и представить не можешь.

— Что за груз? — Это было невероятно, но Аристархов распознал в густом сумеречном воздухе абрис птицы, плавно сместил машину в сторону, так что не потревожил ни генерала в кресле, ни летящую своей дорогой птицу. — Сова, — сказал Аристархов.

— Зачем тебе знать? — спросил генерал. — Целку строишь?

— Интересно, — пожал плечами Аристархов.