Геополитика и геостратегия

Лучшим подтверждением этого является победоносный бой у Моддерспруйта (Никомскоп), который мог оказать влияние на ход всей кампании (спустя два месяца я обходил поле сражения и беседовал со многими участниками боя).

18 (30) октября, генерал Уайт, как известно, выступил из Ледисмита тремя колоннами — правая, левая и центр. Последний предназначался для поддержки той из фланговых частей, которой будет угрожать наибольшая опасность. Оттянув на себя правую колонну и центр, Жубер этим дал возможность Преторийской команде, оранжевым бурам и Йоганнесбургской полиции (всего 800 человек) окружить левую колонну, которая после незначительных потерь вся сдалась в плен (1200 человек). Известие о катастрофе в тылу распространило страшную панику в остальных войсках Уайта, и они начали отступление «в порядке», то есть всё, что только могло двигаться — люди, лошади, мулы — всё в страшной поспешности бросилось к Ледисмиту. Повозки обоза, перемешавшись с орудиями и вьючными животными, загородили дорогу. Солдаты бросали ружья и патроны. При энергичном и безостановочном преследовании (а оно было возможно благодаря необычайно приподнятому моральному состоянию буров) можно было без труда покончить с этой бегущей толпой, гонимой собственным страхом.

Но генерал Жубер удовлетворился легкой победой (буры не потеряли и 10-ти человек) и не только не преследовал противника, а даже дал Уайту 48 часов на уборку убитых и раненых. В течение этого времени англичане, работая день и ночь, успели возвести вокруг Ледисмита траншею. При этом, чтобы сократить длину оборонительной линии, слишком большой для немногочисленного гарнизона, они ухитрились на высоте линий укреплений устроить нейтральный лагерь для женщин и детей. Получился довольно значительный, не требовавший обороны сектор, в котором впоследствии во время продолжительной и скучной осады безоружные противники сходились иногда для мирной беседы. Чем же, в сущности, объясняется такой страшный промах, сознаваемый самими бурами? По словам буров, они не преследовали англичан «потому, что во время этого преследования могли наткнуться на засаду и понести большие потери». Иностранцы говорят, что перемирие и разрешение устройства нейтрального лагеря было дано главным образом из опасения, чтобы буров не сочли варварами.

Все это объяснения невоенного свойства. При энергичном преследовании только часть англичан могла достигнуть Питермарицбурга (заранее укрепленного). Блокировав этот пункт небольшим отрядом, с остальными силами следовало немедленно двигаться к Дурбану с тем, чтобы занять здесь удобную позицию; могли, конечно, быть потери, но они вознаградились бы десятерицею: вместе с англичанами в Ледисмите заперлось 500 буров натальской полиции, на Спионскопе против генерала Бота дрались натальские буры, при оставлении Ледисмита первыми вошли в город натальские же буры. Все это, несомненно, оказалось бы на стороне союзных сил. Вместе с этим не было бы Платранда (неудачная атака 25 декабря [1900]) и других мелких стычек, потери в которых при продолжительном бездействии во время осады Ледисмита незаметно начали уже оказывать свое деморализующее влияние.

Заручившись выгодами времени, то есть более ранней готовностью к войне, надо было скорее заручаться другим чрезвычайно важным условием — пространства, то есть захватом возможно большей территории противника. Не следовало думать о потерях, которые не могли быть особенно чувствительными, а, разделавшись с авангардом противника на восточном театре, все свободные силы перебросить на западный, с тем, чтобы до прибытия главных сил и здесь возможно далее отодвинуть передовые части англичан. Тогда за завесой собственных войск могли бы восстать и Капские буры, которые горели желанием помочь своим, но, к сожалению, не могли, потому что не было оружия и боевых припасов, которых в Трансваале оставались свободные излишки. С присоединением Капских буров, численность армии возросла бы значительно, притом за счет элемента в высшей степени доброкачественного. (Некоторые сравнивают англо-бурскую войну с нашей 1812 г. По воодушевлению народных масс это совершенно справедливо, но с точки зрения стратегии здесь явление обратное — отступая вглубь России, мы накатывались на собственные силы — у буров же резервы были впереди — А. В.)

Итак, более ранней готовностью к войне, захватив в свои руки инициативу, буры, вместо того, чтобы диктовать свою волю противнику, сами переходят к пассивным действиям — к выигрышу сражения там, где придется, операции начинают вестись изо дня в день, обнаруживается отсутствие одной общей руководящей идеи, то есть того, что на языке стратегии называется планом кампании.