Геополитика: Как это делается

Истинный политик, с одной стороны, Петр Алексеевич давал обещания голштинскому герцогу помочь возвращению его земель, которые прибрала себе Дания, с другой – использовал Голштинию как разменную монету на переговорах. В Ништадтском мирном договоре, который увенчал Северную войну и подвел ее итоги, нет ни одного слова о проблемах Голштинии. И это неудивительно, если вспомнить, как активно помогали наши британские «партнеры» шведам. Уже через два года после заключения Ништадтского мирного договора, в 1723 году, шведский парламент принял решение о выплате ежегодной пенсии голштинскому герцогу, который рос и воспитывался в Швеции.[277] С чего бы это? А в следующем 1724 году Петр Великий еще раз подтвердил, что носит свое высокое звание не зря. Он смог втянуть вчерашнего врага в союзный договор: Швеция согласилась вступить в оборонительный союз с Россией, одной из целей которого являлось удовлетворение территориальных притязаний герцога Голштинии. И затем все в том же 1724 году после подписания договора наш царь выдает свою дочь Анну замуж за голштинского герцога Карла Фридриха. Теперь все готово: повод для попытки взять под контроль отличный участок побережья есть, шведы протестовать не будут.[278] Пора действовать, но уже в следующем 1725 году Петр Великий умирает, вероятнее всего, от отравления.[279] Однако шахматная партия, которую он начал, продолжается.

Императрица Екатерина I уступает «дорогому голштинскому зятю» герцогу Карлу Фридриху все государственные доходы с нынешнего эстонского острова Сааремаа – тогдашнего острова Эзель.[280] Тем самым «голштинской партии» в Швеции дается повод к усилению иллюзий, которые активно подпитывал у них еще царь Петр: Россия отдаст Голштинии свои прибалтийские провинции, завоеванные недавно у Швеции. В России разрабатывается план военного вторжения в Данию: шведы должны помогать, голштинцы – поднять восстание в тылу датских «оккупантов». Весна 1726 года, то есть первая весна после смерти царя Петра, прошла под знаком приготовлений армии и флота. Озабоченная таким ходом событий Дания обращается за помощью к Англии, которая прекрасно понимает опасность контроля русскими над портом Киль. Лондон действует на опережение. На лето 1726 года планировалось отправка нашего флота и десанта к Копенгагену.[281] Но в самом начале лета англо-датская эскадра, основную роль в которой играли британцы, заблокировала выход русскому флоту из гавани Ревеля (Таллинна).

«Но усиленные морские вооружения, начатые весною 1726 года, до того встревожили Англию, что флот ее, в числе 22 вымпелов, под начальством адмирала Уоджера явился к Ревелю и с присоединившимися к нему семью датскими судами простоял у острова Наргина до исхода сентября. В ожидании открытия военных действий Ревель и Кронштадт были приведены в оборонительное состояние… Английский король в письме к Екатерине I объяснял, что флот его послан “не ради какой ссоры или несоюзства”, но только из желания сохранить на Балтийском море мирные отношения, нарушению которых угрожали усиленные морские вооружения России».[282]