И тут Бисмарк вновь пошёл против течения. Германское общественное мнение с благосклонностью отнеслось к притязаниям немецкого князя Аугустенбурга на престол Гольштейна. Но Бисмарк выступил категорически против — ему ведь нужно было присоединять Гольштейн к Пруссии, а не отдавать его «законному» удельному князьку. Судя по всему, Герсон Блейхрёдер давал своему премьеру очень хорошие советы. Потому что только Бисмарк знал, что сверхдержавы того времени не выступят против Пруссии в этом вопросе, и мог спокойно не оказывать поддержки германскому князю Аугустенбургу. И даже отвечать на убийственные реплики своего собственного прусского короля, который не понимал того, что происходит, а потому негодовал по поводу позиции Бисмарка и спрашивал его: «Разве вы не немец?»[226]
В итоге Австрия и Пруссия предъявили Дании ультиматум, заявив, что следуют букве Лондонского протокола и требуют от неё отказаться от своего намерения. Дания ультиматум отвергла. 1 февраля 1864 года австро-прусские войска пересекли границу и вторглись в Шлезвиг[227]
. Датчане вскоре сдались.Шлезвиг и Гольштейн (Голштиния) — место, вокруг которого велись геополитические баталии на Европейском континенте. Сегодня это — территория ФРГ.
Итогом отказа датского кроля от прав на два герцогства стал тот факт, что отныне их судьбой должны были распоряжаться лишь два победителя. В результате подписания Гаштейнской конвенции Австрия получала Гольштейн, Пруссия — Шлезвиг, однако в Киле (то есть на территории Гольштейна) создавалась прусская военно-морская база[229]
. Такой расклад полностью устраивал Англию, Францию и Россию — то есть три сверхдержавы того времени. Англичане отдавали Киль пруссакам, у которых практически не было флота, французы и русские имели столкновения интересов с австрийцами в Италии и на Балканах. Таким образом, довольными остались все.