Геополитика мирового порядка

Накануне второй иракской войны примерно 250 тыс. американских военных находилось в странах Ближнего Востока и примерно 20 тыс. – в странах Европы.

К этому следует добавить 48 тыс. военных Великобритании. В конце марта президент Д. Буш объявил об увеличении численности воинского контингента на 120 тыс. человек.

Однако главное преимущество США и их союзников заключалось не столько в количестве военных, которые могли принять участие во второй войне в Ираке. Резко возросло финансирование готовящейся операции. Только на военные цели решением Конгресса США было выделено дополнительно более 60 млрд. долларов.

Проигранная война.

Военные действия против Ирака начались в ночь на 20 марта 2003 г., и к удивлению многих заняли совсем немного времени. Уже 9 апреля иракская столица оказалась в руках американцев. Такое стремительное развитие событий определялось рядом обстоятельств.

Во-первых, совершенно несоизмеримы были военные потенциалы воюющих сторон. К тому же, Ираку нечего было противопоставить самому совершенному англо-американскому оружию и новой тактике ведения войны. Показательно, что за всю войну был только один танковый бой, когда дюжина танков Т-72 республиканской гвардии вышла навстречу американским танкам «Абрамс» и была уничтожена за несколько минут, причем американцы не потеряли ни одной машины. Воздушных боев не было вообще.

Во-вторых, был сорван замысел Ирака втянуть войска союзников в уличные бои, в которых преимущество западных солдат было бы сведено к минимуму. Американцы, вместо того, чтобы входить в города и вести «бои за каждый дом», обходили города и двигались к Багдаду.

В-третьих, не оправдалась надежда на развязывание партизанско-террористической «народной войны» в тылу врага. В этом факте наглядно проявилось отсутствие массовой поддержки режима со стороны большинства населения, а также значительной части вооруженных сил страны[596].

Послевоенный Ирак.

Как справедливо отмечает видный специалист по Ближнему Востоку Г. И. Мирский, первое, с чем столкнулись оккупационные власти в Ираке, – это проблема религиозных конфессий. После падения власти баасистов, которая опиралась на суннитское меньшинство, в полный голос заявили о себе шииты, которые составляют около 60 % населения страны. Правда, шиитское большинство не является однородным. В их среде есть две группы. Первая – так называемые усули (от слова усуль – корни) – выступает за создание исламского государства, в котором вся полнота власти принадлежала бы шиитскому духовенству. Вторая группа – ахбари – не настаивает на установлении власти теократии. Весь вопрос заключается в том, какая из групп возглавит политический процесс в Ираке.

Другая проблема, которая касается не только шиитов, но и всех жителей Ирака, – как относиться к оккупации страны и в частности к американцам. Если сотрудничать, то на каких условиях? По этому вопросу, судя по всему, среди шиитов нет единого мнения.

Другой вопрос, от решения которого во многом зависит будущее страны, – это отношения оккупационных властей с суннитами, многие из которых образовывали собой значительную часть политической элиты страны до недавнего времени. Им принадлежали ключевые посты в армии, полиции, государственной службе.

Необходимо учитывать и то, что глубокие противоречия разделяют шиитов и суннитов, что подкрепляется религиозными различиями, преодолеть которые вряд ли быстро удастся.

Наконец, большой проблемой для Ирака является проблема курдов, которые в прежние годы подвергались гонениям и преследованиям, а теперь они получили реальную возможность создания собственного государства, что вызывает большое беспокойство не только в Ираке, но и в Турции, где проживает немало курдов, ведущих на протяжении многих лет борьбу против турецких властей.

Словом, в настоящее время Ирак оказывается в необычайно сложном положении. Единство страны оказывается под угрозой. Весьма туманно выглядят перспективы «создания демократии» в Ираке, что объявляют в качестве своих целей США и их союзники[597].

Как повлияли события в Ираке на положение дел на Ближнем Востоке в целом?

Во-первых, открылась реальная перспектива переговорного процесса для мирного урегулирования арабо-израильского конфликта на базе существования двух государств на земле Палестины.

Во-вторых, экстремистское крыло палестинского сопротивления лишилось государственной поддержки в арабском мире. Наиболее воинственный антиизраильский режим перестал существовать, а, оказавшись в изоляции, Сирия вынуждена уменьшать свою поддержку экстремистско-террористическим палестинским и ливанским группировкам.

В-третьих, стратегический союз между США и «умеренными» арабскими государствами (Египет, Саудовская Аравия, Иордания, страны Залива) стали центральным звеном всей системы взаимоотношений между Западом и Ближним Востоком[598].