Геополитика постмодерна

Террористические образования варьируются от крупных этнических и религиозных объединений, входящих в состав еще более крупного государственного организма (в этом случае террористы осознают свою деятельность как тактическое направление в национально-освободительной войне) до террористов-одиночек, решающихся на отчаянный шаг, чтобы реализовать свою неосуществимую нормальными способами психологическую или политическую программу (например Освальд — убийца Кеннеди, Игаль Амир — убийца Рабина и т. д.). Довольно часто террористические организации представляют собой сообщество представителей небольших маргинальных политических партий или сект. В таком случае в них зачастую присутствует феномен «коллективного гипноза»: реальность они воспринимают через призму своих догм. Порой к террористическим методам прибегают и правительства определенных государств в ходе горячего (или холодного) противостояния с враждебными державами. Данную разновидность терроризма принято называть «диверсионной деятельностью».

Геополитические аспекты

Геополитика исходит из видения конфликтной природы политической географии современного мира. Она рассматривает не столько противоречия между государствами, сколько противоречия между цивилизациями и, шире, между типами цивилизаций.

Геополитика выдвигает в качестве основного положения существование двух полярных субъектов мировой политической истории: атлантизм и евразийство, Море и Сушу. Геополитический анализ любой проблемы становится верным лишь в том случае, если осуществляется приведение рассматриваемой ситуации к изначальному геополитическому дуализму. Говорить о геополитической подоплеке терроризма значит говорить о тех случаях, когда террористическая деятельность используется в интересах одного из двух мировых полюсов против другого.

Геополитика утверждает, что приоритетная зона столкновения интересов двух полюсов — береговая зона (римланд), простирающаяся по евразийскому материку от Западной Европы к Дальнему Востоку, захватывая Средиземноморье, Центральную Азию и Индию. Здесь нагляднее всего дает о себе знать противоречие между геополитическими векторами. Эта зона, а также другие периферийные зоны мировой политики, такие как Африка или Латинская Америка, представляют собой полосу потенциальных конфликтов. Ведь по правилам геополитической игры и атлантизм, и евразийство стремятся усилить свои позиции — естественно, за счет ослабления позиций соперника. Не случайно именно эта географическая зона является ареной наиболее радикальных террористических действий.

В период холодной войны геополитический, по сути, террор выражался в идеологических формах — противостоянии двух систем. После распада Варшавского договора и СССР идеологическое оформление было упразднено, но геополитическое содержание игры за контроль над береговой зоной сохранилось, на этот раз с серьезным перевесом атлантистского полюса. В связи с этим геополитические процессы и соответствующая им расстановка сил сегодня претерпевают важные качественные изменения. Продолжая логику атлантистской стратегии, США изолируют и оказывают давление на те политические образования, которые на предшествующем этапе входили в несущую конструкцию евразийской геополитики или могут быть потенциально интегрированы в евразийский блок на новом этапе, если этот блок начнет укреплять свои позиции.

Один из таких геополитических инструментов — исламский фундаментализм, или исламизм (особенно ваххабизм), который был использован Западом для противодействия просоветским режимам в исламском мире или тем версиям политизированного ислама, которые, основываясь на традиционных масхабах (юридических школах толкования) и шиизме, стремились отстоять определенную независимость как от Запада, так и от социалистического Востока. Таким образом, в основе радикальных версий современного исламизма лежит атлантический геополитический вектор, а следовательно, это направление терроризма есть генетическая производная атлантизма. К этой же категории относятся наиболее непримиримые террористические группы чеченских повстанцев или вчерашних афганских талибов. Отсюда следует, что структура террористической сети исламизма укоренена в спецслужбах Запада и является развитием геополитической логики борьбы за контроль над римландом.

Однако резкое ослабление стратегических позиций восточного полюса (евразийства) качественно изменило баланс сил в этой сфере. В частности, ослабли, а то и вообще рассеялись радикальные политические и террористические организации, которые ранее были инструментом геополитики Евразии. Так, с арены политической жизни сошел крайне левый сектор террора, в недавнем прошлом довольно влиятельный и опасный, особенно в странах Ближнего Востока, в Африке и Латинской Америке. Лишившись мощной поддержки со стороны, структуры евразийского терроризма постепенно рассосались, либо были законсервированы.