Георгиевские кавалеры под Андреевским флагом. Русские адмиралы — кавалеры ордена Святого Георгия I и II степеней

«Хожу же я по батареям в сюртуке и эполетах потому, что, мне кажется, морской офицер должен быть до последней минуты пристойно одет, да как-то это дает мне больше влияния не только на наших, но и на солдат».

С другой стороны, он требовал от начальников уменьшения потерь, оставляя при обстреле у орудий минимум людей, и писал, что «…заботливый офицер, пользуясь обстоятельствами, всегда отыщет средство сделать экономию в людях и тем уменьшить число подвергающихся опасности…».

Солдаты любя называли Нахимова «батька-адмирал».

В день Инкерманского сражения меры, принятые Нахимовым (мост через реку Черная, высланные в Инкерманскую бухту пароходы, огнем поддержавшие наступление и отход русских войск), способствовали уменьшению русских потерь.

Одновременно Нахимов занимался делами морскими. По его приказу у разрушенного корпуса затопленной «Силистрии» 5 ноября затопили корабль «Гавриил», чтобы восстановить заграждение у входа на рейд. 24 ноября с разрешения Меншикова он организовал вылазку пароходов «Владимир» и «Херсонес», которые атаковали наблюдавший за движением на рейде неприятельский пароход, заставили его бежать и тем вызвали переполох в союзном флоте. Моряки показали, что флот жив. Вполне резонно 25 ноября Нахимов писал Станюковичу о нецелесообразности отправки на батареи артиллерийских офицеров пароходов, находящихся в боевой готовности.

30 ноября Нахимов принял на себя обязанности помощника начальника Севастопольского гарнизона генерала графа Д. Е. Остен-Сакена. Официальных прав он не получил, да и оформил это назначение Меншиков лишь 1 февраля 1855 года. Лишь моральное право, которое давали любовь и уважение защитников города, позволяло ему делать немало нужного для обороны. Например, в декабре 1854 года, кроме «Императрицы Марии», под временный госпиталь были определены еще 3 корабля и 2 фрегата.

По предложению вице-адмирала моряки с пароходов получали награды за вылазки в море и обстрелы неприятельских позиций. Оценивая важность этой единственной подвижной части флота, Нахимов писал в ответ на требование вице-адмирала М. Н. Станюковича 24 ноября 1854 года послать на оборонительную линию артиллерийских офицеров с паровых судов:

«Имею честь донести, что пароходы всегда состоят в готовности к действиям на рейде, а потому артиллерийских офицеров не предстоит возможности с них откомандировать на бастионы».

31 декабря Меншиков представил Нахимова к ордену Белого Орла; резолюция о награждении орденом была дана 13 января 1855 года. В Севастополе награждение восприняли как оскорбление и никто не решился поздравить вице-адмирала. Все считали, что он достоин более высокой награды.

В сложной ситуации, когда только 2 корабля имели полную артиллерию, на 3 она сохранялась частично, а непогода все более разрушала заграждения, Нахимов предложил Меншикову программу охраны входа в Севастопольскую бухту, сочетавшую корабли — плавучие батареи и батареи на суше; он указал, сколько человек требуется для действия артиллерией. 3 февраля вице-адмирал в докладной записке убеждал Меншикова:

«Громадные усилия союзников, употребленные противу Севастополя, безусловно могли быть удерживаемы до сих пор только при содействии средств, разрушивших Черноморский флот; первый период бомбардирования кончается, — средства наши наполовину уже истощились. Тяжкий удар, нанесенный в таком положении, что не можем быть страшны на море, по крайней мере, в продолжение нескольких лет. Приложение винтового двигателя окончательно решает вопрос о нашем настоящем ничтожестве на Черном море. Итак, нам остается одно будущее, которое может существовать только в Севастополе; враги наши знают цену этому пункту и употребят все усилия, чтобы завладеть им».