Георгий Данелия

Помимо скудного лексикона плюкан другим гениальным ходом соавторов стало допущение, что самой ценной денежной единицей в галактике Кин-дза-дза является «кц», то есть обыкновенная земная спичка. В конечном итоге Машкову и Гедевану удалось вернуться домой лишь за счет того, что Владимир Николаевич (как и его создатель Георгий Николаевич) был страстным курильщиком и имел при себе полный коробок пресловутых «кц».

Многое из сценария Данелия не воплотил лишь по причине ограниченных технологических возможностей тогдашнего кинематографа. Скажем, первый же эпизод сценария выглядит так:

«В небе висело два солнца. Одно огромное, желтое. Другое поменьше, оранжевое.

По пустыне шло существо. Вместо носа — хоботок. Уши большие, прозрачные. Глаза круглые, золотые.

Существо покрутило хоботком и тихонько прогудело:

— У-у-у».

И два солнца, освещающие Плюк, и фитюлька (именно так зовется существо с хоботком) появятся лишь в мультфильме 2013 года «Ку! Кин-дза-дза».

Другие сцены выпали из-за элементарной нехватки актеров. Так, Леонид Ярмольник, утвержденный на роль плюканского мошенника, в последний момент не смог присутствовать на бесконечно задерживающихся съемках — и нижеследующий сценарный эпизод так и не был зафиксирован на пленку:

«— Космическая пыль нужна? — послышался сзади шепот.

Машков оглянулся.

За ним на четвереньках стоял горбоносый мужчина с колокольчиком в носу.

— Да вроде бы не очень, — сказал Машков.

— А чем я мочь помочь? — настаивал горбоносый.

— Иди гуляй, родной, — нелюбезно прогнал горбоносого Би.

Гедеван сообразил:

— Машинки перемещения в пространстве у вас случайно нет?

— Как она выглядит?

— Она? Она — вот такая вот. — Гедеван показал руками размер. — С клавишами.

— Ты никуда не уходить, я сейчас ее приносить, — шепнул горбоносый и уполз за железную дверь. <…>

— Вот, — снова появился горбоносый, — я тебе свою отдавать. — И он, приоткрыв полу куртки, показал прибор с клавишами. — Два чатлов!

— Можно посмотреть? — заволновался Гедеван.

— Можно… Только чтобы никто не видеть.

Гедеван взял прибор, спрятал под курточку. Поглядел, показал Машкову.

— А почему клавиатура одноцветная? — спросил Гедеван с подозрением.

— Последняя модель, — объяснил торговец.

Машков вопросительно посмотрел на Би.

Тот стоял на четырех точках с непроницаемым видом.

— А как им пользоваться? — спросил Гедеван.

— Ты сначала чатлы давать, я тогда тебе устную инструкцию приносить.

— Я знаю, как ею пользоваться, Гедеван Алексидзе, — сказал Би. Он отобрал прибор у Гедевана, отодвинул крышку, перевернул, и из прибора посыпался песок. Би подкинул пустую коробку и ловко, по-футбольному, боднул ее головой.

— Вот так ею пользоваться, Гедеван Алексидзе».

(Если бы у Ярмольника получилось сняться в этой сцене, фильм, возможно, назывался бы «Космическая пыль» — это название было у Данелии в приоритете. Другие варианты: «Мираж», «Спираль» и, наконец, «Кин-дза-дза». Ключ к происхождению этого окончательного заглавия дается в самом начале картины, когда Гедеван роется в своем портфеле: «…уксус виноградный. Еще зелень есть. Кинза».

В интервью Данелия рассказывал о закреплении названия чуть подробнее: «У нас поначалу в пепелаце (летательном аппарате) висел гамак. В нем раскачивался Леонов. К нему подсел Любшин, поинтересовался: “Что у тебя в портфеле?” Леонов за ним, как эхо, повторял: “Феле-феле-фе-ле…” — дальше отвечает: “Зелень”. — “Какая?” — “Кинза”. И давай петь: “Кин-дза-дза-дза…” Всю дорогу пел. “Не можешь заткнуться?” Песня испепелилась. Название осталось…»)

Кое-какие другие сценки и диалоги, по-видимому, были сняты, но исчезли при монтаже:

«— Извините, а где вы высадите Владимира Николаевича? — спросил Гедеван.

— В пустом месте… Где пацаков нет, — сказал Лысый.

— А как он там спички достанет?

— Не наша забота.

— Нет! Тогда вы нас до Батуми довезите! Владимир Николаевич, я дам адрес Алика…

— Батуми что? — спросил Лысый.

— Батуми город. Столица.

— Хе-хе-хе. — Лысый снова пощекотал себя. — Нашел балдов! Хочешь, чтоб ваши пацаки там меня выловили и намордник надели? Вот! — Он показал кукиш.

— Ладно. В Черемушках сядем. В зоне отдыха, — решил Машков. — Там и пацаков зимой нет, от меня недалеко.

— Пустые места и около Батуми есть, — возразил Геде-ван.

— Нету, — сказал Машков. — Был я там. Там у вас со всего мира пацак на пацаке сидит, — сказал Машков.

— Это на пляже, а в горах…

— А в горах колхозники вкалывают. Поехали.

— Только учти, родной. — Би помахал пальцем перед лицом Машкова. — Обманешь — этот пацашенок до последнего выдоха в клетке “ы-ы-ы” будет петь».

Или вот этот эпизод, объясняющий, где был Гедеван, когда инопланетяне катапультировали его со своего пепелаца:

«— Здесь! — шепнул Гедеван и открыл асбестовую дверь. Они вошли в закопченное помещение с низким потолком. Вдоль стен на крюках висели брезентовые маскхалаты. На полу валялись кисти, обрезки материи, резины, пластика. Возле обитой медными пластинками двери стояли чаны с краской и большой чугунный аппарат, напоминающий ножную швейную машинку без кожуха.