Георгий Димитров. Драматический портрет в красках эпохи

Утром 25 сентября повстанцы двинулись на Врацу, однако овладеть окружным центром не удалось. Неутешительные новости поступали и с других направлений. Разрозненные отряды, хорошо проявившие себя в боях, но лишённые единого руководства и связи, таяли под ударами регулярных армейских частей. Кольцо красных флажков на штабной карте неумолимо сжималось вокруг Фердинанда.

26 сентября дежуривший в штабе врачанский коммунист Георгий Русинов принял телефонное сообщение о подходе к Берковице грузовиков с солдатами. Через несколько минут звонок повторился: солдаты уже на городской площади…

Русинов аккуратно дал отбой и обвёл взглядом сгрудившихся вокруг карты членов комитета. Димитров вертел в руках флажок, не зная, куда его поставить. Ситуация была ясна каждому: от Берковицы до Фердинанда двадцать два километра.

По праву старшего Коларов распорядился начать отвод повстанческих сил к югославской границе. Надо было сделать всё возможное, чтобы избежать напрасных жертв. И в первую очередь каратели станут искать руководителей, бравада здесь неуместна…

Русинов вызвался проводить Коларова и Димитрова до границы. На закате он вывел своих подопечных на окраину города. От связного-велосипедиста узнали о прорыве фронта с северо-запада, от Белоградчика. Это означало, что дорога, по которой двигались отступавшие к границе повстанцы, вот-вот будет перерезана. Русинов спросил, у кого есть оружие. На всех оказалось три пистолета и одна граната.

Подошёл ожидаемый фаэтон. Путники разместились в нём, и фаэтон запылил по просёлку. Невероятная усталость сразу навалилась на Георгия. Сознание отказывалось воспринимать происходящее. Стало совершенно безразлично, сумеет ли он уйти за кордон или нет. Имел значение лишь факт поражения восстания. А Люба? Что будет с ней?..

Лишь ночью в селе Лопушна Георгий пришёл в себя. Русинов дозвонился до штаба. Гаврил Генов доложил, что организует отступление отрядов к границе, идут фланговые бои.

От Лопушны Коларова и Димитрова сопровождали вооружённые группы: в горных сёлах народная власть ещё не сдала позиции.

К вечеру 27 сентября сделали последний переход по бездорожью. У Чипровцев остановились на привал. Димитров принялся расспрашивать коменданта села Александра Костова, насколько крепки партийные организации в Чипровцах и окрестных сёлах, можно ли там на время укрыться, чтобы впоследствии тайно перебраться в Софию. Костов пытался убедить его, что это верная гибель, что скоро придут войска и перетряхнут каждый дом, но Георгий твердил, что борьба не окончена. Только после вмешательства Коларова Георгий успокоился и покорно последовал за ним.

Тропка взобралась на гребень хребта и круто побежала вниз, в Сербию. Пастухи, приглядывавшие за овечьей отарой, не проявили никакого интереса к усталым людям, бредущим из Болгарии. Только на окраине какого-то села на незнакомцев с любопытством уставился мужчина, одетый по-городскому. Выяснилось, что это писарь сельской управы – так сказать, первый представитель власти.

– Мы участники восстания в Болгарии, ищем укрытие от преследований правительственных войск, – по-сербски сказал ему Димитров. – Словом, политические эмигранты…

1923–1933. Странник безвестный

– Странник безвестный с тревожной судьбиной,

Разве угнаться тебе за мечтой?..
Может, под небом неверным чужбины
Снова печаль овладеет тобой?

– Может быть, за морем сгину без вести,

Мать не увижу, обнять не смогу…
Может, волшебные сладкие песни
Ждут меня где-то на том берегу…

Болгарская песня

Швейцарский паспорт на имя Рудольфа и Луизы Гедигер. 1 929

Сентябрьское восстание 1923 года заняло своё место в череде жертвенных болгарских народных возмущений. Все они заканчивались не победой, а большой кровью, но вправе ли мы судить простой мерой «цена – результат» поступок тех, кто поднялся на бой за своё человеческое достоинство?

По подсчётам историков, восстание охватило 806 населённых пунктов Северо-Западной Болгарии, в 234-х сёлах была установлена рабоче-крестьянская власть. Но без общего плана и руководства восстание было обречено на неуспех и превратилось в разрозненные вооружённые стычки. Однако причины поражения были глубже, чем чисто военные просчёты. Революционное брожение, вызванное второй национальной катастрофой, оккупацией страны и глубоким экономическим кризисом, за пять лет значительно улеглось, чего не хотели признавать тогдашние руководители Коминтерна, которые подталкивали БКП к «захвату власти».