Георгий Иванов - Ирина Одоевцева - Роман Гуль: Тройственный союз. Переписка 1953-1958 годов

Впрочем, я никогда не жалею о прошлом и всегда смотрю не назад, а вперед. И сейчас уже думаю о встрече с Вами. Оттого, что мы действительно решили ехать в Америку.

Решили, несмотря на все трудности. Для Г. В. это просто необходимо. Для него это, выражая<сь> «высоким стилем», вопрос жизни и смерти (без преувеличения, увы!). Здесь он, несмотря на комбинированные усилия доктора и меня, «медленно, но верно» сходит на нет. Он физически поправился и совсем здоров, но потерял всякий интерес к жизни и заскучал. За последние месяцы только переписка с Вами его немного задела и встряхнула. Он сам захотел ехать в Америку, на что прежде не соглашался. И если нам это действительно удастся, то этим мы отчасти будем обязаны Вам. Но поездка даже с туристической визой все же дело сложное. О проекте ее напишу Вам следующий раз, а то боюсь, что пропущу «почту». Я, которая терпеть не могу писать письма, вдруг неожиданно расквакалась и раскудахталась: из желания «вступить с Вами в контакт».

Шлю Вам обоим самый сердечный привет. Ирина Одоевцева.

И пожалуйста, кланяйтесь от меня белкам, пробирающим к Гудзону. Сколько я читала описаний Нью-Йорка, а о них никогда не слышала, хотя для меня они важнее небоскребов.

Г. В. благодарит и просит сказать, что скоро пошлет отзыв о «Коне Рыжем»

«Жизнь» [87] двигается. Ворот его рубашек 38-39, размер ботинок 42.

Аванс пришлите, пожалуйста, таким же чеком, как Г. В., это самое удобное. На имя М-me F. Ivanoff, как у меня проставлено в carte d'identite.

Пишу, лежа в саду, чем и объясняется корявость почерка.

Теперь буду ждать от Вас очень большое письмо.

9. Ирина Одоевцева - Роману Гулю. 25 июля 1953. Монморанси.

25. 7. 53

Дорогой Роман Борисович,

Ну до чего приятно быть с Вами в «деловых отношениях». Даже не верится, что такое бывает. Ведь обыновенно, чуть только коснется денег, начинается извод и канитель.

Итак, спасибо. Спасибо и «за это и за то». Это - для понятливости - чек, то - посылка, которую Вы мне так мило обещаете. В сущности мне более или менее ничего не надо - конечно, менее, чем более - научилась обходиться и приспосабливаться. Но отказываться не буду. Я с детства сохранила страсть к праздникам и подаркам. К тому же ине никто не посылает американских подарков. Так что Вашей посылке буду, и уже начинаю, очень радоваться.

Г. В. написал о «Коне» [88] рецензию и вышлет ее на будущей неделе - «Жизнь» [89] подвигается

С сердечным приветом от нас обоих, Ирина Одоевцева. [90]

10. Ирина Одоевцева - Роману Гулю. 13 августа 1953. Монморанси.

13-го. августа. 1953

Дорогой Роман Борисович,

Действительно, до чего все «неладно получилось». В особенности для меня — ведь переписывать «Жизнь, которая снилась» Г. В. придется мне, а мне сейчас моей реальной собственной жизни за глаза и за уши. Я кончаю свой французский роман,[91] работаю целый день и избегаю не только писать, но даже и думать по-русски. Но делать нечего, завтра же начну «раскопки» черновиков Г. В. Задача эта нелегкая, чтобы «соединить в создании одном прекрасного разрозненные части»,[92] придется зря ухлопать много времени и сил. Сам автор только рычит и злится. Он ненавидит всякий род коллаборации, даже переписку его рукописей, все желает делать сам. Но сейчас он чувствует себя так мерзко, что ничем, кроме рычанья и перечеркиваний моей переписки, участвовать в работе не может. До чего досадно, что рукопись не дошла![93] Выслана она была авионом, но не застрахована, на Ваш домашний адрес. Г. В. не хотел верить мне, что она не дошла, а теперь всполошился. Оказывается, что я не переписала целой страницы рецензии (букв 1500), и он очень просит Вас прислать ему корректуру. Он вернет ее Вам немедленно, т. е. в тот же день. Он считал моей излишней предосторожностью посылку дубликата рецензии и отнесся к нему «без должного внимания». Очень, очень прошу Вас, пришлите корректуру, а то Г. В. рвет и мечет, хотя «свидетель Бог, не я тому виной».[94]

Теперь о «Годе жизни». Мне очень нравится названье, но, отличаясь сговорчивым характером, спорить не хочу. Предлагаю на выбор «Театр призраков» или «Маскарад». Во всяком случае прошу сохранить стихи в виде эпиграфа.[95] Но к названию вернемся еще. Ведь это не к спеху, не то, что это письмо, которое должно быть на почте через час — сегодня суббота, в воскресенье у нас почта не действует. Сознаюсь Вам все же, что «Год жизни» не повесть, а роман. Так и печатайте, пожалуйста — Отрывок из романа. Повестью я сделала его лишь в Вашу честь - т.е. попросту отрезала от него целую часть. Но, сознаюсь, и в тайной надежде, что Вы, начав его печатать и узнав, что у него есть еще и конец, напечатаете и его. Я, видите ли, очень избалованный писатель, привыкший к читательской любви, поэтому я для начала была даже немного «поражена».