Георгий Победоносец. Жизнеописание и деяния

Так создавалась литература о хожениях. Так отчасти появлялись культ и почитание святого, и этот культ стал одним из самых первых на Руси, был охотно и радушно принят народом, стал широко распространяться сразу же после принятия христианства. Изображение святого Георгия в виде всадника, поражающего змия, встречается уже в начале XII столетия.

Другой паломник, в XV веке, — священноинок Варсонофий, попав в Лидду, записал, словно повторяя Даниила: «Есть церковь святаго Егоргия, идже глава его святая лежала под святым престолом». О том же сообщал в начале XV столетия иеродиакон Зосима: «И оттоле поидохом в Лиду, идеже был великий мученик Георгий, главу ему усекли». Иеродиакон и позже иеромонах Русской Православной Церкви Зосима — путешественник на Святую землю, автор сочинения «Книга глаголемая Ксенос, сиречь Странник диакона Зосима о пути иерусалимском до Царяграда и до Иерусалима», или «Хождение инока Зосима», — был из братии Троице-Сергиева монастыря. В 1414 году он попал в Царьград, так как сопровождал княжну Анну Васильевну, которая была помолвлена с Иоанном, сыном императора Мануила II Палеолога. А весной 1419 года он отправился в паломничество на Восток, побывал на Афоне, на островах Хиос и Патмос. В апреле 1420 года Зосима достиг Иерусалима. В своём «Страннике» он подробно описал достопримечательности Святого града и то, как и где почитают святого Георгия.

Однако подавляющее большинство русских православных христиан знали подробности из Жития великомученика только понаслышке. Но зато знали твёрдо и в мельчайших подробностях. Потому что мучения, которые он принял, и подвиги, которые он совершил, производили очень сильное впечатление на верующего человека.

Так попали на Русь и первые Жития.

Православные житийные тексты и иконы

Бог, обетовавший тебе вечные блага,

заповедал тебе пещися о своём житии.

Максим Исповедник, VII в.

Для начала приведём здесь слова выдающегося учёного С. С. Аверинцева, который писал о великомученике Георгии следующее: «Иные мотивы акцентируются народным почитанием Георгия, вышедшим за пределы христианского круга (византийская легенда повествует о грозном чуде, научившем арабских завоевателей с почтением относиться к Георгию). Георгий выступает как олицетворение животворящей весны (“Зелени Юрай” хорватской обрядности), в связи с чем мусульманские легенды особо подчёркивают его троекратное умирание и оживание во время пыток. Мотив жизни в смерти, символизирующий христианскую мистику мученичества, но апеллирующий и к мифологической образности крестьянских поверий, не чужд и византийской иконографии, изображавшей Георгия стоящим на молитве с собственной отрубленной головой в руках (как на иконе, хранящейся в Историческом музее в Москве); этот же мотив стал причиной смешения в мусульманских странах Георгия (Джирджиса) с Хадиром (значение этого имени — “зелёный” — сопоставимо с фольклорным эпитетом Георгия) и Илйасом».

Образ святого Георгия во всём многообразии его проявлений и понимания пришёл на Русь, словно в родной дом. Тексты, распространяемые на русских землях, которые мы можем называть Житиями святого Георгия Победоносца, являются переводными. Быстро прижились на славянской почве византийские легенды. Автор книги о святом Георгии А. И. Кирпичников, как мы говорили, разделил тексты на три редакции. В одних «Мучениях» повествуется, как воин открывает свою тайну и публично признается, что он христианин, и делает это перед императором Диоклетианом. Император вступает с ним в полемику, затем пытает его, но мученик остаётся невредимым. При этом жена Диоклетиана и ряд других присутствовавших становятся христианами. Император приказывает отрубить Георгию голову.

Бытовали тексты апокрифические, где пытками руководит Дадиан, а не Диоклетиан. И, наконец, существовали Жития, где упоминаются родители мученика, названы их имена, где святой Георгий не творит чудес, а местом его мучений назван город Диосполис (Лидда). Иногда мучитель носит имя Диоклетиана, но сказано, что он «родом от Персии».

А вот «Чудо Георгия о змие и о девице» распространялось в древнерусском мире более широко. Таковые сказания существовали в пяти редакциях.

Хорошо были известны посмертные чудеса, из которых получился целый цикл. Его последовательность была важна и повторялась переписчиками автоматически, хоть и не с большой внимательностью. Учёные-исследователи О. В. Творогов и А. А. Турилов перечисляют их так: «“О Филофее, сыну Попове, егоже принесе святый на праздник свой от срацын” (чудо 1-е), “О отрочати, ужике того же попа” (чудо 2-е), “О пастусе (муже, отроке), егоже змие уяде” (чудо 7-е). Реже встречаются объединяемые иногда вместе чудеса “О кресте и болгарине” и “О жене’’(чудеса 4-е и 5-е)».