– Откуда в тебе, Георгий, такая сила и каким волшебством ты пользуешься? Ты нарочно притворился верующим во Христа, чтобы показать волшебную хитрость, удивить всех своим чародейством и явить себя через него великим.
– О, император, – отвечал святой, – я полагал, что ты не откроешь свои уста на хуление всесильного Бога, для Которого все возможно и Который избавляет от бед уповающих на Него. Ты же, будучи прельщен диаволом, впал в такую глубину заблуждения и погибели, что называешь волхвованием чудеса Бога моего, которые видят глаза ваши. Плачу я о вашей слепоте, называю вас окаянными и считаю недостойными моего ответа.
Тогда Диоклетиан повелел принести сапоги железные, раскалить длинные гвозди, вбитые в подошву их, обуть мученика в эти сапоги и гнать его с побоями до темницы. Когда гнали мученика, обутого таким образом, мучитель, издеваясь, говорил:
– Какой ты быстрый скороход, Георгий, как скоро ты идешь!
Мученик же, бесчеловечно влачимый тюремщиками, подвергаясь жестоким ударам, говорил в себе:
– Иди, Георгий, чтобы достигнуть, потому что ты идешь,
Затем, призывая Бога, говорил:
– Призри с небес, Господи, погляди на труд мой и услышь стенание окованного раба Твоего, ибо умножились враги мои, но Ты Сам исцели меня, Владыка, ибо сокрушаются кости мои, и дай мне терпение до конца, чтобы не сказал враг мой: я силен против него. Лютою ненавистью они ненавидят меня. С такой молитвой шел святой Георгий в темницу. Заключенный там, изнемогал он телом, но не изнемог духом. Весь день и всю ночь не переставал он возносить благодарение и молитвы Богу. И в ту ночь Божией помощью исцелился от язв, ноги и все тело его снова стали невредимыми.
Утром святой Георгий был приведен к императору, где вместе с ним пребывал весь синклит. Видя, что мученик идет и не хромает, император с удивлением сказал:
– Что же, Георгий, нравятся ли тебе сапоги твои?
– Очень, – отвечал святой.
– Перестань быть дерзким, будь кроток и покорен, отвергнув волшебство свое, принеси жертву милостивым богам, чтобы не лишиться тебе сладкой жизни и не познакомиться с многими муками.
– Как безумны вы, называющие силу Божию волшебством и без стыда гордящиеся бесовской прелестью! – отвечал Георгий.
Воззрившись на святого гневно, Диоклетиан свирепым криком прервал речь его и велел предстоящим бить его по губам, чтобы он научился не досаждать императорам. Затем повелел он бить Георгия воловьими жилами до тех пор, пока плоть его с кровью не прилипнет к земле. Светлое лицо люто мучимого святого Георгия не изменилось. Император сильно удивлялся и говорил окружающим:
– Воистину, это не от мужества и крепости Георгия, а от волшебства. Тогда Магненций сказал императору:
– Есть здесь некий муж, искусный в волхвовании. Если ты прикажешь его привести, вскоре будет побежден Георгий и придет тебе в повиновение.
Тотчас волхв был призван к императору, и Диоклетиан сказал ему:
– Что этот скверный человек, Георгий, сотворил здесь, все присутствующие видели; но как он это сотворил, только вы знаете, искусные в этой хитрости. Или победи и уничтожь его волхвование и сделай его покорным нам, или лиши его жизни чародейными травами, чтобы он принял подобающую себе смерть от той хитрости, которой научился. Для этого я и оставлял его в живых до сих пор.
Волхв, которого звали Афанасий, обещал исполнить все на другой день. Приказав сторожить мученика в темнице, император оставил судилище, а святой вошел в темницу, призывая Бога:
– Прояви, Господи, милость Твою на мне, направь стопы мои к Твоему исповеданию и сохрани путь мой в вере Твоей, чтобы везде прославилось имя Твое пресвятое.
Утром император снова явился на судилище и воссел на высоком месте. Пришел и Афанасий, гордясь своей мудростью, неся чародейные пития в разных сосудах. И сказал Афанасий:
– Пусть сейчас приведут сюда осужденного, и увидит он силу наших богов и моих чар.