Георгий Владимов: бремя рыцарства

У нее был дом, отец, мать и брат Леня, дружная, теплая, любящая семья. Что я, тогда бездомный и нищий мог предложить взамен? Нашего отца, с оккупированной территории угнанного в Германию и пропавшего без вести? Мою мать, только что вышедшую из Гулага? И я решил оставить как есть, не травмировать ее. Потерял на войне обоих, отца и сестру (ГВ).

По свидетельству Леонида Дмитриевича Стонова, когда Владимов стал широко известен, Елене Дмитриевне рассказали, что писатель и диссидент – ее единокровный брат. Однако она решила, что «знаменитый и богатый», как ей казалось, Владимов может не поверить, что раньше она была в полном неведении о своем происхождении, и неверно истолковать ее попытку установить поздний родственный контакт с известным писателем. И категорически отказалась от знакомства[20]. В 1988 году Елена Дмитриевна, химик по профессии, с семьей эмигрировала в Израиль, где умерла от лейкемии в 1995-м.

Среди архивных фотографий Владимова есть снимок Елены Стоновой-Кричевской с Леонидом, Наталией и Александром Стоновыми, сделанный в США. В 1996 году в Бостоне Александр Стонов передал Георгию Николаевичу эту фотографию. На вопрос, знает ли Владимов, кто женщина на фотографии, Владимов ответил: «Это моя сестра Лена». Тогда же он узнал от Александра о ее смерти. Эта фотография хранится в архиве среди его бумаг. На обороте написано владимовской рукой: «Елена Стонова-Кричевская. Моя единокровная сестра» (FSO). Лев Наумович Кричевский рассказал мне, что после смерти Елены Дмитриевны среди ее бумаг обнаружилась папка с надписью «Владимов», в которой она хранила публикации и статьи о своем знаменитом, но незнакомом брате.

Такова бесконечно печальная история не-встречи двух родных людей, чьи судьбы были навсегда разорваны трагедией войны.

Глава третья Волчонок Берии

Побег своевольного сына в Сталинград на фронт смертельно испугал Марию Оскаровну: «Она, наверное, тогда поняла, как трудно воспитывать растущего мальчишку одной, без отца». Весной 1943-го в газетах появилось сообщение, что по стране открывается одиннадцать суворовских училищ по типу старых кадетских корпусов. Девять из них были армейскими и туда набирались сыновья погибших офицеров. В двух других, принадлежавших ведомству НКВД, готовились младшие офицеры пограничных войск, и места в них предназначались для детей сотрудников органов госбезопасности. Выпускники направлялись на работу начальниками погранзаставы или командирами пограничных катеров, но наиболее способные могли рассчитывать на службу в контрразведке, военную или дипломатическую работу. Мария Оскаровна предложила сыну поступить в одно из них, надеясь, что это успокоит его военные порывы. Жора согласился с восторгом: «Я сразу возмечтал, как стану разведчиком, генералом и кавалером всех орденов». Документы были посланы в Суворовское училище пограничных войск в Кутаиси, где «поздней осенью 1943 года 12-летний мальчик надел черную униформу с голубыми погонами»[21].

Жора Волосевич, попав в 6-й класс первого набора, проучился в училище пять лет. Мать вначале очень тосковала без него и писала нежнейшие стихи, которые он хранил всю жизнь:

Улетел мой скворушка,
Опустел мой сад.
Скворушка-Егорушка,
Воротись назад…

1943, Саратов (FSO)

В 1944 году Марии Оскаровне удалось перевестись на работу в училище в Кутаиси: курсантам преподавались русский язык и литература, и она мотивировала желание перевода возможностью работать по специальности. С ее приездом литературная жизнь в училище оживилась. Она сразу устроила для курсантов лекцию «Пушкин на Кавказе» и стала выпускать газету «Суворовец». Владимов вспоминал, что вместе с матерью написал стихотворение для 1-го номера этой газеты. Мария Оскаровна сохранила первый литературный опыт тринадцатилетнего сына. Я приведу его начало: