Георгий Жуков: Последний довод короля

Однако на самом интересном месте утром 26 июня Сталин потребовал возвращения Жукова в Москву в связи с возникшим на западном направлении кризисом — выходом немцев к Минску. Перед отъездом Георгий Константинович потребовал нанесения решительного контрудара всеми силами. Баграмян описывает это так:

«Из 5-й армии возвратился генерал армии Жуков. Узнав, что Кирпонос намеревается подходившие из глубины 36-й и 37-й стрелковые корпуса расположить в обороне на рубеже Дубно, Кременец, Новый Почаюв, Гологурцы, он решительно воспротивился против такого использования войск второго эшелона фронта.

— Коль наносить удар, то всеми силами!

Перед тем как улететь 26 июня в Москву, Г.К. Жуков еще раз потребовал от Кирпоноса собрать все, что возможно, для решительного контрудара»[55].

«Вы все еще считаете танки?» САУ «Хуммель» на огневой позиции. Тело гаубицы sFH-18 было установлено на шасси танка Pz. IV и забронировано. Защита расчета серьезно усложняла задачу борьбы артиллерией этого типа.

Согласно записи в журнале посещений Сталина, уже в 15.00 26 июня Жуков был в его кабинете. Теперь его задачей было стабилизировать обстановку на Западном фронте в Белоруссии. Начинала формироваться его стезя «кризис-менеджера», бросаемого с одного фронта на другой для стабилизации обстановки. Однако уже вечером 26 июня его ждал неприятный сюрприз с того участка, который Жуков оставил относительно стабильным. Как только начальник Генерального штаба уехал с Юго-Западного фронта, Кирпонос с Пуркаевым почему-то решили, что они умнее Жукова. Командование фронта вдруг предположило, что лучше начальника Генерального штаба понимает обстановку и умеет угадывать следующие ходы противника. Не иначе вызвав духов предков. Было высказано предположение, что немцы развернутся на юг и попытаются прорваться в тыл советским войскам в львовском выступе ударом через Броды на Тарнополь. Соответственно, мехкорпуса выводились из боя и отводились за линию построения 36-го стрелкового корпуса для готовности к отражению этого удара. Советоваться со Ставкой Кирпонос не счел нужным. Разумеется, когда Москва была поставлена перед фактом, решение командования Юго-Западного фронта поддержано не было. Отвод был Ставкой запрещен, и Кирпоносу было приказано продолжать контрудар. Он пытался по телефону отстаивать свое решение, но Верховное командование было непреклонно. Уже утром, когда выяснилось, что противник предпочел не повернуть на юг, а развивать наступление на восток в направлении Ровно и Острога, в штабе фронта с большим опозданием осознали свою ошибку. Контрудар вещь универсальная и оказывал воздействие на противника вне зависимости от флуктуации острия его наступления.

Не без усилий контрудар был продолжен, и группа Попеля из состава 8-го механизированного корпуса (преимущественно части 34-й танковой дивизии) сумела пройти через просвет в построении немецких войск и перехватить южную «панцерштрассе» 1-й танковой группы, по которой наступал XXXXVIII корпус Вернера Кемпфа. В результате наступление немцев было приостановлено. Прорвавшаяся к Острогу 11-я танковая дивизия оказалась впереди с перехваченными коммуникациями. 16-я танковая дивизия корпуса Кемпфа была вынуждена вести тяжелые оборонительные и наступательные бои с корпусом Рябышева и группой Попеля. Перехват «панцерштрассе» остановил развитие наступления 1-й танковой группы до 30 июня.

Даже в урезанном виде прерванный «стоп-приказом» контрудар механизированных корпусов обеспечил более или менее организованный выход войск Юго-Западного фронта из-под угрозы окружения. Поставленные в «Барбароссе» задачи группе армий «Юг» по окружению советских войск в львовском выступе ударом по сходящимся направлениям 1-й танковой группы и 11-й армии из Румынии решены не были. За 6-й и 12-й армиями группа армий «Юг» гонялась почти месяц, добившись их окружения только в начале августа 1941 г.