Гепан

Клон шагал дальше, не ощущая её внутренней борьбы. Маша же продолжала идти, вновь и вновь возвращаясь мыслями к своим любимым, держа в себе ту слабую надежду, что скоро они снова будут вместе.

Маша и Нестеров медленно шагали по тускло освещённым коридорам корабля пришельцев. Время, казалось, остановилось — их мир сжался до однообразных, повторяющихся шагов. Металлические стены окружали их со всех сторон, иногда вибрируя от глухих шумов, как будто корабль вот-вот окончательно развалится. Каждая секция, через которую они проходили, выглядела одинаково: стены с зеленоватыми линиями света, изгибы труб и проводов, странные символы, которые они не могли расшифровать. С потолков свисали порванные кабели, в стенах зияли обожжённые дыры.

Везде царил хаос. Они видели разрушенные залы с непонятным оборудованием, разбросанные консоли с мерцающими экранами и разбитыми панелями. Полы были усеяны обломками металлических панелей, оголёнными проводами и бесформенными клонами. Некоторые клоны продолжали свои монотонные действия, не обращая внимания на посторонних: пытались ремонтировать, не замечая, что инструменты давно не работают, или перекладывали с места на место какие-то механические детали. Другие лежали без движения, как пустые оболочки.

Маша, прижавшись к стене, с усталостью посмотрела на Нестерова, который выглядел не менее измотанным. Они не могли найти выход. Коридоры, казалось, водили их по кругу. То и дело они упирались в тупики, заваленные обрушившимися перекрытиями или закрытыми дверями. Иногда, проходя через очередную секцию, они слышали тихие шорохи или странные металлические звуки.

Несколько раз они возвращались в огромный зал с существом в красной мантии. Он всё так же неподвижно висел в центре помещения, высокий и устрашающий. Лицо, скрытое тенью капюшона, казалось невыразимым и равнодушным. Они не знали, что это существо может сделать, и не решались подходить ближе. Маша чувствовала ледяную дрожь каждый раз, когда они входили в этот зал, но выбора не было — корабль словно пытался направлять их обратно, замыкая их маршруты. "Что у него на уме?" — думала она каждый раз, глядя на странное создание, пытаясь уловить малейший намёк на враждебность или интерес.

Чувство безысходности нарастало, они потеряли счёт времени. Тусклый свет не давал понять, когда наступает день или ночь, а механические шаги клонов тянулись нескончаемой чередой. Неделя? Месяц? Может быть, уже прошёл год? Внутри бушевала пустота — это не было обычное истощение, а какое-то неизбежное погружение в неизвестность. Корабль казался ловушкой, где время остановилось и слилось в один зеленый день.

"Мы вообще выберемся отсюда?" — тихо спросила Маша, глядя на очередной тупик.

Сверхразум позволил им выжить. В их сознание он вложил одну единственную мысль: "Бороться". Если они смогут доказать свою силу, свою способность преодолеть трудности, то Сверхразум покинет их мир и улетит, оставив человечество в покое. Но по мере того, как часы превращались в бесконечные дни, это обещание казалось всё более иллюзорным. Что-то в словах Сверхразума звучало как насмешка, как испытание, которому невозможно соответствовать.

Корабль, на котором они оказались, пережил катастрофические разрушения. Целые секции были разорваны пополам, как будто кто-то пытался вырвать их изнутри. Тяжелые перегородки были изогнуты и скручены, оставляя за собой зияющие дыры, которые вели в чёрную пустоту космоса. Воздух в некоторых частях был густым, как будто насыщен едкими химическими парами, и при каждом вдохе их легкие обжигало, заставляя кашлять. Свет в большинстве коридоров был настолько слабым, что приходилось ориентироваться на ощупь, прижимаясь к стенам, чтобы не потеряться среди теней. Иногда пол под ногами внезапно исчезал, открывая гигантские дыры, где металл обрушивался вниз в глубины корабля.

Маше и Нестерову казалось, что о них все забыли. Клоны продолжали свои бессмысленные действия, словно никто не проинструктировал их, что делать в случае катастрофы. Разрушенные консоли испускали только случайные сигналы, мигающие лампочки напоминали о когда-то работающих системах. Шум ремонтных дронов давно затих, и теперь только скрип металла и свист ветра в трещинах корабля раздавались эхом по залам.

Каждый шаг казался тяжелее предыдущего, каждый новый коридор — тупиком или повторением предыдущего. Чем дальше они шли, тем больше усиливалось чувство безысходности. Слова Сверхразума о борьбе и победе теряли всякий смысл, как будто это было просто частью великого эксперимента, без цели и смысла. Что, если всё это было ложью? Какое значение имеет их жизнь для существа, способного уничтожать миры, как спички?

Невозможно было избавиться от ощущения, что корабль — это и есть их тюрьма, и что Сверхразум не просто наблюдает за ними, а изучает каждую их реакцию, тестируя пределы человеческой воли.