Гептамерон

У времени незыблемая сила,
Оно мне на любовь глаза открыло;
Потом оно же, ей назначив срок,
Столь трудный мне преподало урок,
Что даже та, что ничему не верит,
С годами глубь любви моей измерит.
Любовью той был долго я ведом,
Но убедила жизнь меня потом,
Что все – обман: я ждал и не дождался,
И я увидел, как я заблуждался.
За годы разглядел я, почему
Я так был верен чувству одному:
Я, красотой пленяясь благородной,
Не замечал жестокости холодной.
В разлуке ж, позабыв про красоту,
С годами разгадал жестокость ту.
Ваш лик вблизи слепил меня, сверкая, —
Иной увидел вас издалека я.
Но счастлив тем я, что, объехав свет,
Я свой смиренно выполнил обет,
Вам данный; тем, что долго время длилось,
Что ноши тяжесть с плеч моих свалилась.
Так от печали долгие года
Меня освободили навсегда:
Я смог без сожаленья возвратиться
Сюда, чтоб не остаться, – а проститься.
В своей разочарованный мечте,
Любовь во всей узрел я наготе,
И жаль мне стало сердца несвободы
И жаль того, что так я прожил годы,
И горько оттого, что из-за мук
Я слеп и глух был ко всему вокруг.
Но за любовью суетной, неверной
Я вдруг узрел черты любви безмерной,
Когда в тоске, с собой наедине,
Семь долгих лет я прожил в тишине;
Изведал чувство новое, иное,
Перед которым меркнет все земное.
Ему годами отданный во власть,
В себе я укротил былую страсть.
К нему иду с надеждою большою,
Ему служу и телом и душою;
Не вам – ему. Когда служил я вам.
Моим вы не поверили словам,
На смерть меня пославши, – ныне ж верьте:
Оно одно спасет меня от смерти.
Прощай, любовь, души сладчайший плен,
Тебя, унизив, превратили в тлен.
Какою ты была тогда ошибкой,
Утехою обманчивой и зыбкой.
И вам поведать должен я сейчас,
Что больше не хочу я видеть вас.
Теперь любовь другая мной любима,
Она нетленна, непоколебима.
Устал от вас и ваших я причуд –
Я только ей отдам себя на суд.
Уйдите, скройтесь с глаз моих до гроба,
Притворство, хитрость женская и злоба,
Коварство ваше, что, меняя вид,
Мне душу и терзает и томит!
С меня довольно и надежды ложной,
И бед, и ада муки безнадежной,
И пламени, подобного смерчу,
Проститься с вами я навек хочу –
И, чтоб все снова не могло начаться,
Расстаться так, чтоб больше не встречаться!

Письмо это поразило королеву. Читая его, она плакала и горько раскаивалась. Она потеряла верного слугу, который любил ее такой беззаветной любовью, что никакие сокровища, ни даже все ее королевство ничего не значили в сравнении с этой утратой, которая сделала ее несчастнейшей из женщин. И, выслушав мессу и вернувшись к себе, она впала в такое горе, которое вполне заслужила своей жестокостью. И не было в стране таких гор и лесов, где бы посланцы ее не разыскивали отшельника, но тот, кто вырвал его из ее рук, ей больше его не вернул и, должно быть, взял его в рай раньше, чем она что-нибудь о нем узнала.