Гера

– Дим, у тебя хата пустая?

– Пока я тут, пустая.

– А твои?

– У бабки еще, в Беларуси. 

Сашка протягивает руку.

– Дай ключик.

– Буратино ты хренов! Залетаеву что ли потащишь?

– Ключ дай, мудило!

– А ты мне комп вчера починил?

– Завтра починю.

Димка с недовольным видом отдает Герасимову ключ.

– Чего не сделаешь ради лучшего друга, который скоро свалит!

В зале – движение. Несколько хаотичное и разрозненное, но уже ни выпускники, ни гости, ни ди-джей Сидоров из 9-В не замечают этого.

Герасимову кажется, что золотые волосы мелькают то в одном, то в другом конце зала. Он не видит Аню, но остатками здравого сознания понимает, что ее присутствие повсюду одновременно невозможно, что это ему мерещится…

Он садится на стул у окна и целиком отдается ожиданию окончания этого шоу – и начала другого. Кто-то тормошит его – врывается в его мысли, в его жизненное пространство, в него.

– Почему ты не сказал директору? Сказал бы, что она вымогала взятку. Все об этом говорят. История – вообще фигня такая. Просто нужно было где-то нарисовать тебе эту четверку.

Перед ним стоит нарядная, в платье очень похожем на свадебное, Юля Моргун. И что-то тарахтит об истории… 

– Отойди, Юль…

Кажется, она заслоняет своим белым платьем весь зал.

– Ищешь кого-то?

– Нет.

– Потанцуем?

– Давай…

Они вместе ныряют в толпу, Юлька вскидывает руки над головой – не грациозно, а как-то резко, словно хочет ухватиться за поручни в троллейбусе и не находит их. Наконец, не обращая внимания ни на порывистую мелодию, ни на усмешки окружающих, ни на отсутствующий взгляд Герасимова, опускает руки ему на плечи и прижимается к нему белым платьем. Сашке кажется, что белая торчащая ткань попадает даже ему в рот, закрывает лицо и не дает дышать. Он невольно отстраняется.

– Куда ты? – Юлька не выпускает его из объятий.

– Покурю…

И снова оказывается под звездным небом. Теперь он уверен, что небо ему улыбается. Он закончил школу, он уедет из провинции в столицу, он станет классным программером, Аня уедет с ним вместе, и небо, которое улыбается ему сейчас, тоже уедет  с ними, но это будет уже совсем другое ­– столичное, роскошное небо. Небо софитов и неоновых вывесок. Небо фейерверков и салютов. И Сашка улыбается в ответ – небу, звездам, своему будущему. И вспоминает, что бросил курить. Возвращается в зал и подходит прямо к Полетаевой. 

– Пойдем!

Снова она идет за ним – покорно и без вопросов, как и в первый раз. Школа, с ее шумом и суетой, остается навсегда позади.

– Куда ты?

Теперь девочка понимает, что Герасимов провожает ее не домой.

– К Димке зайдем.

– А Димка?

– Танцует еще.

Она молчит. Пытается делать широкие шаги, чтобы успеть за Герасимовым, спотыкается обо что-то, едва не падает. И тогда он, наконец, берет ее за руку. Останавливается. Дотрагивается до ее волос и вдруг, сам от себя не ожидая, целует ее кудри.

– Ну, что ты, Саш… Посреди улицы, – она отпихивает его лицо холодной ладошкой.

Он ловит в воздухе ее полупрозрачную руку. Ее лицо, ее губы выступают просто из темноты ночи, как подарок улыбающегося неба. 

– Я люблю тебя, – говорит он девочке.

Она смеется. Небо подхватывает их – и опускает посреди Димкиной квартиры. Нет ни кривых переулков, ни разбитых фонарей, ни грязного подъезда, ни непослушного замка в двери. Есть только они вдвоем под одной крышей. Сашка снимает очки и оставляет их на столике перед диваном.

Теперь Аня ничуть не смущается и не робеет. Смотрит на Герасимова спокойно и добродушно. Сашка – высокий, широкоплечий парень, с длинноватыми русыми волосами, правильными, но несколько мягкими чертами лица и зелеными глазами. Даже очки его не портят. Никто не помнит Герасимова без очков. Он и стреляет в очках. Он же «снайпер» – с детства ходит на кружок по стрельбе и уже успел выиграть дюжину призов. Аня тоже была на одном занятии – ради Герасимова. Он ей тогда нравился до чертиков, но стрельба ее не увлекла.

И симпатия к Герасимову тоже перестала увлекать. Особенно, после того, как ей передали, что Герасимов сам в нее влюблен и просто тает, как пломбир. Когда кто-то из ее подружек вздыхал о Сашке, она только смеялась: знала, что он кругами ходит вокруг ее дома.

Но теперь Герасимов настроился серьезно. Он не тащит ее в постель и не отвлекает чаепитием.

– Я хочу, чтобы мы были вместе, – говорит он. – Чтобы мы вместе уехали в столицу, поступили, учились. Чтобы мы не расставались никогда. Мне никто не нужен, кроме тебя.

Даже малоопытная Аня понимает, что Сашка произносит странные и неестественные для семнадцатилетнего парня фразы. О Вечном…

– Я знаю это точно, – продолжает он. – Я знаю, что мы должны быть вместе. Я выучусь на компьютерщика, буду тебя обеспечивать. Мы поженимся…

– Постой, постой! Я не могу ехать так далеко, – говорит Аня растерянно. – У меня же одна бабушка. Она не сможет мне помогать. А в Донецке у нас родственники. Родня все-таки. Они помогут.

– Я тебе помогу, Аня. Я буду работать. Я все для тебя сделаю, – обещает Герасимов вполне серьезно.

Аня отворачивается. Не думала, что разговор пойдет об этом. Что вообще пойдет разговор. Почему-то охватывает злость на Сашку и жуткое раздражение.