Геракл

Дальше пошел по дороге Геракл, пока не дошел до переправы через черную реку. Печальный перевозчик Харон правил черной лодкой, перевозя людские души умерших. Каждый протягивал старцу мелочь, оплачивая свое последнее путешествие.

Но простодушный Геракл, и на земле не придававший значения деньгам, порывшись, не нашел и одной монетки.

Перевези в долг! - попросил Геракл.

Но скряга Харон, сыздавна живший лишь тем, что заплатят души, уперся:

Да чем же ты лучше других! Переправь тебя - а потом попробуй найди! - подслеповатыми старческими глазами, да еще в полумраке Харон не разглядел, что перед ним живой.

Зато сразу почувствовал: Геракл, не церемонясь, подхватил старца, перенес по воздуху и поставил на днище лодки:

Отдохни - я сам буду править!

И направил черную лодку прямо ко дворцу Аида. Дворец властителя царства мертвых был на самом берегу, лишь несколько сбегавших к реке Ахеронт ступеней разделяли вновь прибывших от царских врат. Только причалила лодка Харона, по ступеням навстречу гостям заспешил любопытный Аид. Следом за ним на почтительном удалении следовали какие-то люди, которых Геракл не смог рассмотреть - они, стоило бросить в ту сторону взгляд, тут же прятались за колонны.

Живой?-удивился Аид.- Ну, это неинтересно,- обиженно протянул царь; Аид неспроста построил дворец у реки, на всем свете, на земле и под землей, в воде и на небесах не было существа, любопытней Аида. Царь больше всего на свете любил историйки и истории. Поговаривали, что забавной байкой можно добиться отпущения многих грехов, если об этих грешках рассказать достаточно занимательно мрачному черному царю.

Живым Аид не верил: те при всяком удобном случае обещали любить до смерти, ненавидеть до смерти, не забыть и после смерти. Словом, живые к смерти всегда относились без должного почтения, что Аида сердило безмерно. Настороженно он принял Геракла, лаская черного пса - оставалось удивляться, как Цербер сумел опередить героя, если ко дворцу Аида вела одна дорога, а у Харона не было сменщика.

Изучив мощную фигуру Геракла, львиную шкуру на плечах и крепкий с виду лук, Аид свое мнение о госте оставил при себе: мирным путником, что случайно заблудился в подземном лабиринте, Геракл не выглядел. А Аид не терпел ссор и скандалов, во многом из-за покоя Аид выбрал себе царство мертвых - уж где может быть тише?

Я пришел за твоим псом! - простодушно отвечал Геракл на расспросы царя.

Цербера? - несказанно удивился Аид.- Да ведь он беспородный! Да и с чего ты взял, что какой-нибудь хозяин, привязавшись, отдаст тебе своего пса, глупый? - не удержался царь.

Цербер, словно понимая, о чем речь, прижался к ногам хозяина и зарычал: змеи на загривке подняли плоские головы и зашевелились.

Но какой хозяин в одиночестве гордится своей собакой?-схитрил Геракл.- Ведь покажи я Цербера людям, все собаколюбы зайдутся в черной зависти!

Азартом загорелись глаза Аида: ему представились рыдающие толпы собаковладельцев, у которых собаки с целой кучей родственников до седьмого колена - а такого, как Цербер, ни у кого и нет.

С тем и согласился Аид отпустить пса вместе с Гераклом.

На время.

Освобожденный Прометей

Было то в давние времена, когда люди, подобно диким зверям, прятались в норы, кутаясь в шкуры. Не было у них ни крова, ни жилища. Обросшие и грязные, бродили людские стада по лесам и пустыням. Таились в горных пещерах, дрожа по ночам от страха и холода. Пищей им служили ягоды, коренья да сырое мясо, которое люди добывали примитивными ловушками, да своими руками. Злобное и лютое то было время: за лучший кусок или более здоровую женщину бились насмерть - и немало народа полегло в глупых стычках. А еще больше погибало от когтей и клыков хищных тварей что в темноте подкрадывались к убежищу, не дававшему безопасность, и утаскивали беззащитную добычу.

Но еще хуже пришлось, когда с гор поползли ледники, сея своим ледяным дыханием смерть. И много народа погибло, замерзнув насмерть. Засыпало вечером людское племя, подобрав под себя жалкие лохмотья. А утром не могли люди оторвать от намерзшей земли спаянное ледяной коркой тело, пока не поднималось солнце, и тускло хмурясь на землю, растапливало ледовый саван. Но не все и тогда могли размять отекшие члены - многие засыпали навечно. Других била мелкая мерзкая дрожь, хотя само тело пылало смертельной лихорадкой.

Снега укрыли равнины. Мелкие твари и быстроногие козы уходили дальше на юг, лишившись корма, раня копыта в старании пробить ледяную корку и пытаясь добыть из-под наста заиндевелые травы, лишенные живительной силы.

Совсем обнищали и озверели людские племена. Не брезговали человеческим мясом, насыщаясь кровью и плотью слабейших.

С гневной гримасой взирали боги Олимпа на копошащихся земных червей, более отвратительных, чем любая тварь. И отвернулись, предоставляя подыхать уцелевшим. Мало осталось людей на земле. А уцелевшие целыми днями равнодушно сидели на мерзлом снегу, беспомощные и ждущие единственно смерти, не от мороза, так от диких зверей, расплодившихся среди человеческих трупов.