Читаем Геракл полностью

Так, что, — открыл рот потрясенный Геракл, — я должен на Ипполите жениться, чтобы выполнить прихоть девчонки царя Эврисфея? Но я как-то молод лезть в петлю, каждый день видя эту тигрицу! Вот стань она моей женой на ночь…

Ах, вот как? — никто не заметил, что Ипполита, скрываясь, давно слушала речи гостей и подруги. Царица не могла не догадываться, что дурочка Антиопа не утерпит, прибежит поглядеть на чужеземцев, мечтая, что ее ненаглядный Тезей тут как тут явится за нею.

Долго терпела царица, слушая предательские речи подруги, но кровь прихлынула к щекам царицы, когда она узнала о подлых планах Геракла.

Будем сражаться сейчас! — сузила глаза царица, обнажая меч. Ипполита клокотала от ярости, сжимая оружие и подступая к Гераклу: еще никто в жизни не смел ее так оскорбить.

Что ты, опомнись, царица! — попытался избежать Геракл поединка: ему было бы жаль покалечить это прекрасное тело.

Но Ипполита взмахнула мечом — на предплечье Геракла протянулся кровавый рубец.

— Трус, защищайся! — вскричала взбешенная Ипполита.

Геракл, стараясь не причинить особого вреда, попытался выбить меч из руки Ипполиты. Но, на удивление, встретил яростное сопротивление. Перед Гераклом был достойный противник. Ипполита, как истинный воин, твердо держала оружие в руках. А ее стремительности и напору можно было б позавидовать. Меч словно составлял единое целое, словно был продолжением руки девушки. Геракл отражал удары, уже начиная сомневаться в исходе поединка. Ипполита явно не собиралась довольствоваться малой кровью, борьба шла насмерть.

Противники кружили по кругу арены, отступая, делая выпады, вновь наступая, только песок летел во все стороны, обдавая невольных зрителей камешками и песчинками. Геракл и Ипполита в азарте поединка уже сделали по арене не один круг, но ни в одном из сражающихся не было заметно и признака усталости.

Так они до вечера провозятся! — шепнул Тезей Антиопе.

Но зрелище всех уже захватило. С тех пор, как придуман мир, схватка не знала таких подходящих друг другу соперников. Сила Геракла уравновешивалась грацией Ипполиты, а оба они были словно воплощенная в тела мужчины и женщины молодость.

Вот Ипполита, словно гигантская кошка, скользнула мимо Геракла, угрожая ему со спины ударом. Лишь в последнее мгновение успел герой повернуться, предупреждая мечом удар клинка царицы, наверняка, разрубившим бы его пополам.

Ответ Геракла был так силен, что скрестившееся оружие иссекло целый сноп искр — и снова бесконечное кружение по арене.

Пояс, Ипполита! — внезапно раздался пронзительный крик, и на край арены вбежала амазонка, держа в руках пояс Ипполиты, в котором, как верили амазонки, заключена сила и непобедимость их всех.

Ипполита в азарте поединка вначале не отреагировала, яростно парируя удары Геракла. Но крик повторился:

На тебе нет волшебного пояса, Ипполита!

Ипполита замешкалась, на секунду отвела взгляд, растерялась, припомнив, что, будучи в своей опочивальне, сняла перед тем пояс. Движения львицы стали менее уверенными, Ипполита отбивала натиск Геракла словно нехотя или устав. Геракл ничего не видел перед собой, кроме режущего воздух сверкающего клинка Ипполиты. Но вот царица пропустила удар, второй. Меч Геракла наткнулся на тело там, где, по законам схватки, он должен был встретить сопротивляющийся металл.

Это — конец! — прошептала Ипполита, чувствуя, как клинок входит острием в ее живот, рассекая внутренности.

Геракл только тут осознал, что сражаться больше не с кем. Ипполита, придерживая разорванные внутренности, медленно опускалась на колени. Кровь алыми струйками сочилась сквозь пальцы, оседая и впитываясь в белый мелкий песок арены. Но струйки стали гуще, песок не успевал насытиться — тело поверженной Ипполиты рухнуло в лужу ее собственной крови. Геракл в смущении опустил оружие: он совсем не ожидал кровавой развязки. Его друзья тоже были не менее Геракла опечалены смертью прекрасной Ипполиты.

С отчаянным криком бросилась амазонка к поверженному телу. Рыдания сотрясли тело девушки — только тут она осознала, что стала причиной смерти Ипполиты.

Ведь нас держат не сила и ловкость — лишь вера способна придать человеку мужество. Ипполита и ее подруги-амазонки верили, что в волшебстве таится истина их непобедимости. Ипполита вместе с поясом утратила веру — и проиграла последний свой поединок.

Тихо взошли в залу подруги Ипполиты. Накрыв покрывалом, унесли тело царицы, чтобы похоронить по обряду.

Геракл с друзьями не посмели последовать за ними. Зала опустела. Лишь там, где лежало мертвое тело, песок медленно впитывал кровь да валялся брошенный в спешке амазонкой пояс царицы. Геракл подобрал его и бережно спрятал на груди.

<p>ДЕСЯТЫЙ ПОДВИГ</p></span><span></span><span><p>Геракл на Багровом острове</p></span><span>

Посреди океана есть остров. Но ни одному смертному не доводилось его увидеть. Лишь редкие птицы да бог Солнца видели клочок суши посреди необъятных водных просторов.

Перейти на страницу:

Все книги серии Мифы

Львиный мед. Повесть о Самсоне
Львиный мед. Повесть о Самсоне

Выдающийся израильский романист Давид Гроссман раскрывает сюжет о библейском герое Самсоне с неожиданной стороны. В его эссе этот могучий богатырь и служитель Божий предстает человеком с тонкой и ранимой душой, обреченным на отверженность и одиночество. Образ, на протяжении веков вдохновлявший многих художников, композиторов и писателей и вошедший в сознание еврейского народа как национальный герой, подводит автора, а вслед за ним и читателей к вопросу: "Почему люди так часто выбирают путь, ведущий к провалу, тогда, когда больше всего нуждаются в спасении? Так происходит и с отдельными людьми, и с обществами, и с народами; иногда кажется, что некая удручающая цикличность подталкивает их воспроизводить свой трагический выбор вновь и вновь…"Гроссман раскрывает перед нами истерзанную душу библейского Самсона — душу ребенка, заключенную в теле богатыря, жаждущую любви, но обреченную на одиночество и отверженность.Двойственность, как огонь, безумствует в нем: монашество и вожделение; тело с гигантскими мышцами т и душа «художественная» и возвышенная; дикость убийцы и понимание, что он — лишь инструмент в руках некоего "Божественного Провидения"… на веки вечные суждено ему остаться чужаком и даже изгоем среди людей; и никогда ему не суметь "стать, как прочие люди".

Давид Гроссман

Проза / Историческая проза

Похожие книги

Против всех
Против всех

Новая книга выдающегося историка, писателя и военного аналитика Виктора Суворова — первая часть трилогии «Хроника Великого десятилетия», написанная в лучших традициях бестселлера «Кузькина мать», грандиозная историческая реконструкция событий конца 1940-х — первой половины 1950-х годов, когда тяжелый послевоенный кризис заставил руководство Советского Союза искать новые пути развития страны. Складывая известные и малоизвестные факты и события тех лет в единую мозаику, автор рассказывает о борьбе за власть в руководстве СССР в первое послевоенное десятилетие, о решениях, которые принимали лидеры Советского Союза, и о последствиях этих решений.Это книга о том, как постоянные провалы Сталина во внутренней и внешней политике в послевоенные годы привели страну к тяжелейшему кризису, о борьбе кланов внутри советского руководства и об их тайных планах, о политических интригах и о том, как на самом деле была устроена система управления страной и ее сателлитами. События того времени стали поворотным пунктом в развитии Советского Союза и предопределили последующий развал СССР и триумф капиталистических экономик и свободного рынка.«Против всех» — новая сенсационная версия нашей истории, разрушающая привычные представления и мифы о причинах ключевых событий середины XX века.Книга содержит более 130 фотографий, в том числе редкие архивные снимки, публикующиеся в России впервые.

Анатолий Владимирович Афанасьев , Антон Вячеславович Красовский , Виктор Михайлович Мишин , Виктор Сергеевич Мишин , Виктор Суворов , Ксения Анатольевна Собчак

Фантастика / Попаданцы / Документальное / Криминальный детектив / Публицистика
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота

Профессор физики Дерптского университета Георг Фридрих Паррот (1767–1852) вошел в историю не только как ученый, но и как собеседник и друг императора Александра I. Их переписка – редкий пример доверительной дружбы между самодержавным правителем и его подданным, искренне заинтересованным в прогрессивных изменениях в стране. Александр I в ответ на безграничную преданность доверял Парроту важные государственные тайны – например, делился своим намерением даровать России конституцию или обсуждал участь обвиненного в измене Сперанского. Книга историка А. Андреева впервые вводит в научный оборот сохранившиеся тексты свыше 200 писем, переведенных на русский язык, с подробными комментариями и аннотированными указателями. Публикация писем предваряется большим историческим исследованием, посвященным отношениям Александра I и Паррота, а также полной загадок судьбе их переписки, которая позволяет по-новому взглянуть на историю России начала XIX века. Андрей Андреев – доктор исторических наук, профессор кафедры истории России XIX века – начала XX века исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

Андрей Юрьевич Андреев

Публицистика / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука