Герасим

О нем следует сказать особо. Сейф находился в очень необычном месте – в спальне Веры Александровны, в гардеробе, под полом. Эту маленькую хитрость придумал сам Никита Андреич – он очень боялся, что друзья по криминальному прошлому когда-нибудь явятся к нему и потребуют поделиться. Вот и спрятал самые ценные вещи в тайное место…

Сейф сделали так, что найти его, не зная, было практически невозможно. Чтобы отыскать, требовалось сначала нажать на хитрый рычажок у гардероба, тогда полки отъезжают в сторону, освобождая проход, потом войти внутрь и приподнять кусок паркета в правом углу. Под ним и находился стальной ящик. Как любил говорить Никита Андреич, подальше положишь, поближе возьмешь. Вдобавок ко всему сейф был намертво вделан в пол – не выломаешь, не унесешь. Можно было спать спокойно – богатство надежно спрятано.

О тайном сейфе знали всего два человека в доме – сама Вера Александровна и, конечно, Герасим, как близкий и дорогой для нее человек. Там хранились наиболее дорогие ювелирные украшения, а также приличная сумма в валюте – на всяких пожарный случай. Еще лежал пистолет с патронами, личное оружие Никиты Андреича, само собой, нигде не зарегистрированный, – память о лихих девяностых…

Кроме этого, «гардеробного» сейфа, в доме имелся и «официальный» – в гостиной, за портретом Никиты Андреича. Картину нарисовал очень известный отечественный художник, талантливый и безумно дорогой. Маэстро брал за работу бешеные деньги, но считался лучшим портретистом в стране. Он изображал только известных людей – видных политиков (включая президента), церковных иерархов, людей искусства и, естественно, самых богатых бизнесменов. Заказать свой лик считалось у него очень престижно…

Никита Андреич получился на портрете как живой: с хитрым прищуром черных, маслянистых, глаз, сухими, жесткими складками у рта и энергичным поворотом головы. Но при этом он сладострастно улыбался – как будто думал о своих любимых модельках…

Вера Александровна после смерти мужа хотела портрет продать или просто выкинуть, чтобы не напоминал о горьких годах, но затем передумала: произведение искусства как-никак. К тому же он был написан известным мастером, значит, с годами будет становиться все дороже и дороже. Кроме того, имелось и другое, очень немаловажное соображение: портрет был предметом жуткой зависти ее светских приятельниц, чьи мужья, несмотря на все свое богатство и высокое чиновничье положение, так и не удостоились чести быть запечатленными великим мастером. Подружки-подлюшки просто исходили черной злобой, когда Вера Александровна небрежно кивала на стену в гостиной: «А это портрет кисти самого Никоса. Правда, Никита Андреич на нем неплохо получился?»

Поэтому, хорошенько подумав, Вера Александровна решила картину оставить, но приказала устроить за ней сейф – чтобы покойный господин Пеншин охранял семейные сбережения. Пусть поработает сторожем – всё польза. В этом, «гостином» сейфе лежали ежедневные украшения Вера Александровны и небольшая сумма в рублях – на хозяйственные нужды. Она каждое утро открывала его, доставала ту или иную бирюльку, чтобы нацепить на себя (не выходить же в люди голой?) и брала немного денег – на текущие расходы.

Надо сказать, что при всем своем богатстве Вера Александровна была дамой бережливой и пустых трат не любила. Она считала, что копейка рубль бережет, и была в этом абсолютно права. Кроме того, госпожа Пеншина хорошо помнила те годы, кода была полунищей и полуголодной, и повторения этого не хотела. Привычка зажимать копейку прочно вошла в ее натуру…

Вера Александровна платила Татьяне и Клавдии Васильевне твердые оклады, а на продукты и ведение хозяйства выделяла некую сумму под отчет. Герасим получал отдельное содержание – зарплата плюс деньги на обслуживание автомобилей. Анечка находилась на полном тетушкином обеспечении. Вера Александровна племянницу особо не баловала, но давала немного мелочи на понятные девичьи радости – вроде косметики или дамских романов, до которых Анюта оказалась большая охотница.

Степку к деньгам вообще не допускали – Вера Александровна ему не доверяла. При необходимости он должен был заказывать новый инвентарь, удобрения или саженцы через Клавдию Васильевну – та вела хозяйственные дела. Что ужасно злило и раздражало Степку – приходилось каждый раз доказывать глупой бабе, что траты необходимы: объяснять, клянчить, уговаривать. Зарплату свою он получал на карточку – чтобы сразу все не пропил.

Степка считал такое положение дел крайне оскорбительным, но терпел – а куда деваться-то? Однако в глубине души надеялся, что когда-нибудь все изменится, будет и на его улице праздник… Пока же горько вздыхал и молчал, тем более что Вера Александровна уже не раз ругала его за плохую работу и пьянство. Эх, да разве это жизнь?

А тут еще новый соперник у него появился… Так и вьется, гад, возле Анечки, так и норовит ее охмурить. Сразу видно – задумал жениться и таким макаром в особняк влезть. Ну, ничего, погоди…

Степан был очень сердит на Гришку. И была тому веская причина: электрика в доме охотно принимали. Привечала его в основном Татьяна (симпатизировала молодому, веселому парню), и, пользуясь этим, Гришка мог смело вести атаку на Анечку, подбивать под нее клинья. Что он и делал. А вот у Степана отношения с племянницей совсем разладились: она в его сторону даже не смотрела, лишь недовольно кривила мордочку…

Тогда Степан придумал хитрый план – подставить Гришку, да так, чтобы исчез навсегда. А заодно, если получится, очернить и Герасима. Чтобы его тоже с позором выгнали из особняка. Убить одним ударом, так сказать, двух зайцев. Точнее – двух соперников.