Герасим

– Глупый ты все же, Степан, – покачала головой Анечка, – правильно мне Танька про тебя сказала – не может наперед думать. А как же пальчики? Нужно, чтобы только твои были, я как бы ни причем. Тебе-то уже без разницы, много чего натворил (кивок на Веру Александровну), семь бед – один ответ, а я должна быть вне подозрений. Мол, услышала шум, спустилась, смотрю – а сейф уже открытый и пустой. Все решат, что это ты деньги и золото украл, причем из обоих сейфов…

– А вдруг меня, как ты говоришь, схватят? – усмехнулся Степка. – Я тебя покрывать не стану, сразу выдам…

– Никто ничего не докажет, – пожала плечами Анюта, – свидетелей-то нет, а твои слова мало чего стоят. А пальчики на сейфе – это серьезная улика, и ее будет достаточно. Сам подумай, кому из нас больше поверят – тебе, пьянице и вору, или мне – бедной, честной девушке?

Анюта пристально посмотрела на Степана и произнесла:

– С валютой ты можешь легко за границу податься. Тебе любые документы за баксы сделают, не проблема. Переберешься в какую-нибудь Европу, никто и не найдет. И будешь жить счастливо, наслаждаться богатством.

И, видя, что Степка еще колеблется, прибавила:

– Это твой единственный шанс, другого уже не будет. И решай скорее, Гера может в любую минут появиться. Тебе с ним не справиться – он тебя закатает, как миленького, в ковер и сдаст полиции.

Степан наконец решился:

– Ладно, говори, где сейф…

– Значит, договорились? – внимательно посмотрела на садовника Анюта. – Деньги и золото – пополам?

– Да, – нехотя кивнул Степка.

А про себя подумал: «Как же, держи карман шире. Буду я с тобой делиться! Покажи только, где сейф, а там я уже и без тебя разберусь».

* * *

Вместе вошли в спальню. Анюта нажала на хитрый рычаг у гардероба, полки с обувью отъехали в сторону, открылся проход. Она приподняла кусок паркета в углу шкафа, показала:

– Вот он, смотри!

Степка глянул – действительно сейф…

– Код?

Анюта назвала цифры. Степка набрал, медленно потянул за ручку, дверца открылась.

– Ух, ты! – невольно вырвалось у садовника.

И было от чего: внутри оказались банковские пачки (не рубли – евро с долларами) и украшения Веры Александровны. Причем самые дорогие и красивые: свадебный рубиновый гарнитур, обручальное кольцо с крупным бриллиантом, другие цацки…

«Не обманула меня Анька, – подумал Степан, – мне на всю жизнь хватит, если с умом распорядиться. Но как это нести? В карман-то не засунешь…»

Анюта угадала его мысли, предложила:

– А ты возьми наволочку. И нести удобно, и не видно никому. Свернешь, как узел, и тащи под мышкой, как узел…

Степка кивнул и вернулся в спальню. Решил взять сразу две наволочки – в одну положить драгоценности, а в другую – деньги. Так надежнее. Цацки он закопает в лесу, чтобы не тащить с собой – прямая улика, а деньги использует немедленно, чтобы сделать документы и выехать за границу. Пусть ищут… А через несколько лет, когда всё успокоится, вернется назад с иностранным паспортом (можно под какого-нибудь прибалта закосить), достанет спрятанные побрякушки. И продаст уже не по дешевке, наскоро, а за настоящую цену. Да, умна Анька, правильно все рассчитала, но он-то еще умнее. А хитрее – уж точно…

Степка сдернул с пухлых подушек наволочки, повернулся к шкафу… И увидел нацеленный себе в живот пистолет. Анюта криво усмехнулась:

– Вера Александровна мне не только про деньги рассказал, но и про ствол, что от Никиты Андреича остался. На всякий случай. Как видишь, пригодился…

– Но мы… вроде бы… – промямлил Степка.

– Договорились? – хмыкнула Анюта. – Не смеши меня, Степка! У тебя же на морде написано, что ты кинуть меня решил, все себе одному забрать. Так ведь? Ага, права. Глупый ты и жадный, Степан, одно слово – идиот!

– Да я… тебя… голыми руками… – зло вскрикнул Степка и пошел на Анюту.

Вот он ей сейчас покажет, в бараний рог свернет! Будет знать, сука, как такие шутки шутить!

Анюта не стала ждать, пока Степан подойдет вплотную, а нажала на курок. Степан, тонко вскрикнув, согнулся пополам и схватился за живот – пуля угодила точно в цель. Застонал, опустился на колени… Аня нажала еще раз – для верности. Попала теперь в грудь. Степка, охнув, кулем повалился на ковер. Захрипел, засучил ногами, задергался. Ясно было, что умирает.

Анюта присела над ним:

– Неужели ты, козел, думал, что я тебе поверю? Да никогда в жизни! Надо было, чтобы ты сейф открыл и пальчики свои оставил, а деньги и драгоценности я сама заберу. Никто и не узнает. А главное – ни с кем делиться не придется. А то набегут наследники, разинут жадные рты, станут своей доли требовать. Хоть бы моя мамочка – первая примчится и постарается загрести под себя все, что сможет. Но я ей ничего не дам, ни копейки. Ни ей, ни кому-либо еще. Все только себе… А ты, Степка, подыхай, собаке – собачья смерь. Впрочем, я должна тебе спасибо сказать – сделал меня богатой. Осуществил, так сказать, девичью мечту.

Анюта расхохоталась. Степка захрипел, еще раз дернулся и затих. И тут из гостиной послышался стон. Анюта резко обернулась: Вера Александровна пришла в себя и протянула к племяннице руку, умоляя о помощи…

Аня зло посмотрела на Степана: