Герберт Уэллс

А вот несколько заключительных фраз романа, которые, кажется, никто не пытался анализировать: вторжение марсиан навело Уэллса на мысль о том, что не худо бы и нам последовать их примеру. «Если марсиане смогли переселиться на Венеру, то почему бы не попытаться сделать это и людям? Когда постепенное охлаждение сделает нашу Землю необитаемой — а это в конце концов неизбежно, — может быть, нить жизни, начавшейся здесь, перелетит и охватит своей сетью другую планету. Сумеем ли мы бороться и победить?» Эйч Джи не стал распространяться о том, что будет, если планета, которую мы себе облюбуем, окажется уже кем-либо заселена, и как мы поступим с этими существами, но слова «бороться и победить» дают об этом некоторое представление. Аморально разным группам Homo sapiens воевать между собою, но, если встанет вопрос о выживании вида, горе тому, кто окажется у этого вида на пути…

С художественной точки зрения «Война миров» — вершина романного творчества Уэллса. В «Невидимке» многовато юмористических зарисовок, сбивающих темп, в «Острове доктора Моро» зверолюди слишком гротескны, чтобы быть по-настоящему ужасными; в «Войне» все соразмерно, все прекрасно и нет ничего лишнего. «Мои» ощущения и картины, увиденные «моими» глазами, описаны с такой выразительной силой, что, когда знаменитый однофамилец автора, кинорежиссер Орсон Уэллс, сделал по роману радиопостановку, слушатели выли от страха и в панике кидались бежать из штата Нью-Джерси, где якобы десантировались чудовища, а большинство из нас, читая «Войну» в детстве, по нескольку ночей не могли уснуть. Детское чтиво? А давайте перечтем небольшой отрывок и последим за тем, как мы дышим.

«Вдруг легкое металлическое побрякивание возобновилось. Щупальце медленно двигалось по кухне. Все ближе и ближе — оно уже в судомойне. Я надеялся, что оно не достанет до меня. Я начал горячо молиться. Щупальце царапнуло по двери погреба. Наступила целая вечность почти невыносимого ожидания; я услышал, как стукнула щеколда. Он отыскал дверь! Марсиане понимают, что такое двери!

Щупальце провозилось со щеколдой не более одной минуты; потом дверь отворилась. В темноте я лишь смутно видел этот гибкий отросток, больше всего напоминавший хобот слона; щупальце приближалось ко мне, трогало и ощупывало стену, куски угля, дрова и потолок. Это был словно темный червь, поворачивавший свою слепую голову. Щупальце коснулось каблука моего ботинка. Я чуть не закричал, но сдержался, вцепившись зубами в руку. С минуту все было тихо. Я уже начал думать, что оно исчезло. Вдруг, неожиданно щелкнув, оно схватило что-то — мне показалось, что меня! — и как будто стало удаляться из погреба. Но я не был в этом уверен. Очевидно, оно захватило кусок угля». Заметили, что выдохнуть удалось, лишь дочитав фрагмент до конца? Когда гигантский слепой червь тянется к моему каблуку и хватает меня — избитое выражение «читается на одном дыхании» обретает буквальный смысл.

«Война миров» была встречена в Англии с восторгом и мгновенно облетела весь мир. В Штатах роман по мере появления журнальных выпусков тут же перепечатывали с полным пренебрежением к авторскому праву и даже место действия из Уокинга переносили в Америку, чем приводили Уэллса в неописуемую ярость. В том же году произведения Уэллса начали переводить во Франции и России. Посыпались подражания и пародии: англичане Грейвз и Лукас выпустили роман «Война Венер», русский литератор Н. Холодный — «Война миров». Бернард Шоу, который никогда никого не хвалил, назвал «Войну» превосходнейшей вещью, от которой невозможно оторваться. Роман любил даже сам автор, который к остальным своим фантастическим текстам относился довольно пренебрежительно. В ноябре 1906-го Уэллс послал «Войну миров» с почтительнейшим письмом Льву Толстому — пожалуй, второму после Хаксли человеку, перед которым благоговел; Толстой, по-детски обожавший Жюля Верна и собственноручно иллюстрировавший его романы, на письмо ответил тотчас же, сдержанно похвалил, но переписка не продолжилась, как надеялся Эйч Джи.