Gerechtigkeit (СИ)

За эту выходку он был осенен очередным крестным знамением при помощи препарата серы, отчего демоны экстремизма, как обычно, совсем вышли из строя на следующие пару дней. Однако уже в конце той же недели случился новый эксцесс, когда Иден обнаружил в своей порции яблочного сока соль и отметить сие открытие решил путем метания пластикового стакана с напитком в направлении ближайшей работницы столовой. В результате он был лишен прогулки, а в ответ на новость об этом совсем разбуянился и дошел до живописаний того, как именно поступил бы с головой сестры Мур после отсоединения оной от тела.

Закончил веселиться он уже под старыми-добрыми вязками в укромном уединении пустующей родной палаты посреди бела дня, в то время как оба других ее обитателя наслаждались снаружи свежим зимним воздухом. Тогда-то Бриггс и пожаловал, вооруженный зачем-то большой желтой папочкой из тех, какие в лечебнице используются для сбора больничной документации, справок, заключений и назначений. Руку его все еще украшал бинт, что Иден отметил не без злорадства, хоть и напрягся в остальном и совсем умолк, хорошо осознавая свое невыгодное положение. Оно не ускользнуло и от Бриггса, который аккуратно присел боком на краешек его койки и некоторое время молча созерцал это положение спокойно и пристально, тем самым придавая себе дополнительной важности, а затем извлек жестом фокусника из папочки свой заветный стальной инструмент, ртутно сверкнувший в лучах солнца, которое ярко сияло в тот день на безоблачном небе и сквозь оконные решетки заливало помещение полосами призрачного света. Повертел, уперев острым наконечником в палец, так и этак, любовно осмотрел, а потом снова перевел взгляд на Идена и спросил:

— Знаешь, что это?

— Догадываюсь, — ответил Иден, чуть помедлив, чтобы справиться с порывом ляпнуть что-нибудь невероятно остроумное про любимую игрушку твоей мамаши, так как при ближайшем рассмотрении Бриггс производил впечатление еще более внушительное, чем вскользь, и помимо безобидной мятной жвачки веяло от него серьезным, практикующим предатором, и тон этот его мирный, почти ласковый, и взгляд, которым образ Идена был уже присвоен и скормлен на расправу зубчатым колесам в удушливых недрах кромешного воображения — все это никакого оптимизма не вселяло, и действовать требовалось очень, очень осторожно.