Герильеро

Идти было недалеко. Комапара городок маленький, а разговор про школы, парты и учебники получился долгий и они кружили по пыльным улочкам, споря о том, помогут ли новые книги, даже если их получить из округа. И даже если их купить на свои, что вполне могла позволить себе дочь семьи Кордоба. Вовсе не из-за левых убеждений, да и откуда им взяться, а просто потому, что был на шестьдесят лет “старше”, Вася убеждал учительницу, что стратегия малых дел это, конечно, хорошо и неплохо успокаивает совесть, но менять надо не мебель. Менять надо всю систему, а это невозможно без перестройки всей социальной структуры, на страже которой стоит армия, полиция, богатые классы… И что первым шагом должно стать полноправие индейцев. Исабель поначалу возражала, но Уасья был в ударе и весьма убедителен, опять же не из-за собственных воззрений, а просто потому, что получил шанс показать красивой девушке, какой он умный.

В качестве примера он привел недавние события на руднике Йайагуа и прокололся.

– Ты там был? – верно определила Исабель.

– Почему вы так думаете, сеньорита?

Но соскочить с неудобной темы не удалось и Вася проклял себя за длинный язык – еще бы, в газетах и по радио наверняка произошедшее замалчивали, ну, или ограничились кратенькой заметочкой в стиле “доблестная боливийская армия подавила выступление коммунистических смутьянов”. Пришлось рассказывать, опуская опасные подробности, но вряд ли это помогло, слишком пристально смотрела на него Исабель, слишком страшная штука – женское чутье.

– Подожди здесь, я сейчас вынесу книгу.

Домик, в котором она жила, выглядел куда приличнее, чем школа – исправная черепичная крыша, свежая побелка и даже электрические провода от ближайшего столба. Вася огляделся – и все соседние дома на улице выглядели получше, чем по городу в среднем.

Минут через пять учительница вынесла книгу и сампонью:

– Вот. И знаешь что, тебе обязательно надо учится. У тебя удивительные для индейца знания и взгляды. Хочешь, я напишу письмо в Ла-Пас, директору колледжа? Он мой троюродный дядя…

– Нет уж. Не хочу быть обезьянкой в цирке – смотрите, ученый индеец! Но все равно, спасибо за помощь, – спохватился Вася, увидев, как закусила губу Исабель.

И поспешил достать из сумки золотой самолетик:

– Вот, вы не знаете, кому…

Но девушка не дала ему договорить и прямо выхватила золотую птичку из рук:

– Какая прелесть! Боже мой! Где ты это взял?

– У деда. Он просил продать. Вы не знаете, кто бы мог дать хорошую цену?

– Господи, да любой ювелир! – она крутила брошку в пальцах и любовалась ею. – Сразу же видно, что это старинная работа, сейчас таких не делают…

– Любой ювелир? У индейца? Только по цене лома, – саркастически заметил Вася. – Именно потому, что это старинная работа и ее можно перепродать во много раз дороже.

Самолетик пускал золотые блики, Исабель счастливо улыбалась, а бывший студент излагал легенду – нет, не индейскую, а недавно придуманную, о заболевшем члене общины, которого знахари-калавайя не смогли его вылечить и что теперь очень нужны деньги на врача-хирурга…

Учительница почти не слушала, зачарованная тонкой красотой, но при упоминании хирурга встрепенулась.

– Я знаю, кто вам может помочь. Игнасио Дуке, кузен мамы и друг юности моего отца, живет в Кочабамбе…

При словах “друг отца” Вася скривился – очередной богатенький гачупин, индейца он даже не пустит на порог своей клиники или кабинета. Увидев это, девушка поспешила объяснить:

– Они давным-давно не общаются, с тех пор, когда дядя Игнасио уехал воевать в Испанию. Он левый, анархист или социалист, не знаю точно. И он хороший врач. Давай, я запишу тебе адрес. А с брошкой я так сразу не отвечу, надо подумать и поискать. Ты можешь оставить ее у меня?

– Конечно.

– Вот, возьми двести песо, когда продам брошку, отдам остальное. И скажи, как тебя найти.

Простой вопрос Васю огорошил – а действительно, как его найти? Две горы и три елки направо? Нужны связники в городах, почтовые ящики и вообще вся инфраструктура подполья. Пока же придется импровизировать.

– Я буду приходить каждый месяц. Или отправьте весточку падре Луису, к нему я тоже буду заглядывать.

– Хорошо. Но ты еще должен записать мне те песни, что пел в прошлый раз!

Вася только помахал рукой и двинулся обратно.

Ждавший у школы Римак принял деньги, как манну небесную и запихал их в самый дальний карман – уж он точно никогда не потратит их просто так. Вася чертыхнулся, что забыл отложить долг падре Луису и немного себе на автобус – даже на обычные траты деньги у “казначея” приходилось выпрашивать, причем он не расставался с ними до последнего. Вот и сейчас, решив проделать часть пути до иезуитской миссии не на своих двоих, он был вынужден вытрясать деньги обратно из прижимистого индейца, а тот все время соглашался, но деньги отдал только в тот момент, когда им уже надо было разойтись в разные стороны – Римак возвращался в лагерь у Касигуачи, а Васин путь лежал в Кочабамбу.