Герильеро

Спорщики отвлеклись только на пару минут, чтобы представить гостя касику, а потом снова вцепились друг в друга. Авраам Гильен, тоже воевавший в Испании и наконец-то добравшийся до лагеря, имел свои сложившиеся взгляды на вооруженную борьбу. Если Гевара, вслед за Мао, считал, что партизанский очаг необходимо создавать в сельской местности, где власть слаба, а до ближайшего полицейского порой десятки километров, то Гильен считал наоборот – идеальным ландшафтом для герильи является крупный современный город.

Если за Че была практика, в особенности пример Кубинской революции, то за Гильеном – теория. Он упирал на то, что бороться с капитализмом должен в первую очередь пролетариат, а он сосредоточен как раз в городах. И вытаскивать городских пролетариев в сельские партизанские отряды означает отрывать их от классовой основы. По ходу спора Вася понял, что за Авраамом стояла и практика – несколько лет испанец работал в подполье при режиме Франко, а потом эмигрировал в Аргентину и натаскивал Uturunkos[67] партизан, ну и написал попутно дюжину книжек.

Вася слушал их еще полчаса и все это время чувствовал, что тупеет. Наконец, когда Гевара и Гильен начали выдыхаться и в споре появились паузы, спросил:

– Скажите, я не очень точно знаю, но вроде в диалектике есть три главных закона…

– Отрицание отрицания, перехода количества в качество и единства и борьбы противоположностей! – чуть ли не хором ответили ему марксисты.

– А поподробнее?

Два коммуниста пустились в объяснения материалистической диалектики, которые Вася внимательно выслушал и под конец спросил:

– Так если у вас единство и борьба противоположностей, то в чем проблема в одновременном существовании городской и сельской герильи? Их борьбу я уже видел, что мешает увидеть единство?

Спорщики призадумались и посмотрели друг на друга с новым интересом.

На следующий день Вася предложил штабу ограбление банка. Схема, нарисованная на листке бумаги, вызвала множество вопросов – сколько сотрудников в банке? Есть ли охрана? Каково расстояния от угла улицы до двери?

– Жаль, нет фотографий, – посетовал Габриэль, – с ними гораздо ясней.

– Есть человек, который может их сделать, – касик вспомнил про Монику.

Подумав, решили отправить в город Хорхе, поговорить с девушкой и понаблюдать за банком. После быстренько разрулили вопросы с новобранцами, несколько проблем снабжения и уже под конец внезапную задачу подкинул Че:

– Гильен вчера задал вопрос, почему у нас нет флага.

Штабные недоуменно переглянулись. А действительно, почему?

– С цветами, я так полагаю, все ясно, красный и черный, – не то, чтобы утвердительно, а скорее даже вопросительно протянул Хосе.

Индейская часть штаба неторопливо кивнула – годится.

– А вот с символами прямо и не знаю…

– Ну, первые буквы названия? – предложил Инти.

– Нет, нужно нечто более нативное… – Вася ткнул Катари, только утром сдавшего экзамен по испанскому-письменному и оттого пребывающему в некоторой эйфории, – Какой главный символ в Андах?

Кечуа перекинулись парой слов и единогласно выдали:

– Андский крест.

Искай даже нарисовал его, Вася вспомнил, что многажды видел такой ступенчатый крест еще в МГУ, на занятиях по этнографии – на тканых орнаментах и на каменных постройках.

– Красный на черном? Или черный на красном?

– Красный на черном!

– Голосуем?

– Единогласно.

Ткань есть, значит, нужно поручить мастерицам в общинах сшить несколько таких полотнищ. И вывесить их в каждом лагере – но под крышами, касик все время помнил о самолетах.

– И еще, – Вася упер взгляд в стол, потом поднял его и оглядел соратников, – я считаю, что нам необходимо привлечь на свою сторону часть священников.

Че фыркнул, Габриэль скептически скривился, Инти возвел глаза горе, только индейцы и Хосе восприняли это спокойно.

– Поэтому мы завтра выступаем на Касигуачу. Я приведу туда одного падре-иезуита…

– Расшифроватся перед посторонним? – Габриэль всем видом показывал неправильность такого хода.

– Я ручаюсь за него, – упрямо сказал касик. – И я уверен, что разговор с ним будет крайне полезен. Кроме меня и Че пойдет Авраам и…

Среди индейцев началось оживление – я! я! Тупак, возьми меня! После того, как самодельную баню прошел Вася, парилка неожиданно стала популярной среди кечуа. Они решили что испытание огнем, паром и прутьями может выдержать только истинный воин, так что авторитет касика, и так высокий, взлетел до небес, немало поднялся и авторитет Че. А коли дед дозволит войти под шкуры и Гильену…

Все эти простые и даже приятные вещи были прерваны появлением гонца из города. Он не стал приближаться к навесу, а издалека помахал Антонио зажатыми в руках бумагами. Кубинец забрал их, но пока шел обратно к столу, разглядывая принесенное, лицо его все больше и больше вытягивалось.

– Кажется, спокойные времена подошли к концу, – он бухнул на стол несколько отпечатанных красной и черной краской листовок.