Герканский кабан

Убедившись, что обе жертвы, хоть и без сознания, но дышат, Штелер облегченно вздохнул и с чистой совестью приступил к мародерству. Как он и предполагал, парень нес деньги своему офицеру, как следовало из обнаруженного в кармане письма, некому капитану Фанке, пьянствующему в компании сослуживцев хоть и в не престижном, но неплохом борделе. Когда-то бывший полковник там тоже бывал, и, несмотря на более чем скромную обстановку заведения, в его памяти сохранились лишь приятные воспоминания о нескольких довольно продолжительных посещениях этого «храма любви». Не ошибся грабитель и в намерениях алчной дамы. Она первой ограбила не разбиравшегося в ценах юношу, отобрав у него добрую половину серебра. В общей сложности добыча составила более сотни монет, что с лихвой хватило бы и на новое платье, и на сносный ночлег, и на сытный ужин в недорогой корчме где-нибудь на окраине Денборга.

* * *

Превращение из грязного бродяжки в уважаемого горожанина прошло в три этапа и завершилось лишь к вечеру, когда солнце потихоньку скрылось за крышами высоких домов. Прежде всего Штелер посетил лавку старьевщика, где купил поношенную одежду, а заодно и разменял три серебряные монеты на пригоршню медяков. Старьевщики и ростовщики не привыкли задавать лишних вопросов, поэтому бродяга-моррон практически не рисковал, тогда как расплатись он серебром в другой лавке, хозяин тут же послал бы за стражей.

Теперь он выглядел, как престарелый подмастерье после продолжительного запоя, когда голова уже соображает, а изо рта почти не разит перегаром, но торчащие во все стороны щетина и волосы, сальные настолько, что к ним прилипает рука, ясно говорят о том, чем человек занимался в течение последних нескольких дней.

Без визита к цирюльнику было не обойтись, хоть Штелер и опасался, что ухоженного да причесанного его легко смогут узнать бывшие сослуживцы. Когда бритье да помывка остались уже позади, моррон долго не решался взглянуть в зеркало, но то, что он в конце концов увидел, его отнюдь не расстроило. Когда-то лоснящееся, округлое лицо осунулось и похудело настолько, что он сам не признал в себе еще недавно упитанного и довольного жизнью полковника.

Последний этап оказался наиболее сложным, отнял массу времени и сил. В одежде ремесленника не пускают во многие заведения, да и если появишься в центре города, то у бдительной стражи непременно возникнут вопросы. Поскольку Штелер не знал, куда его нелегкая занесет и где он вскоре окажется, то срочная смена платья была жизненно необходима.

Портных в Денборге оказалось не столь уж и много, большинство из них позакрывали лавки, как только наступили трудные времена. Колонию лихорадило, в воздухе витало что-то, но вот только никто не мог понять что. Состоятельным горожанам было не до новых нарядов, дворяне привезли сундуки с модными платьями с собой, а на солдат и офицеров не стоило рассчитывать. Военные – плохие клиенты, ходят только в мундирах и платят за покрой сущие гроши, а чуть что не так, не стесняются дать зуботычину. Одним словом, преобразившемуся путнику пришлось основательно побегать, прежде чем он нашел открытую мастерскую.

Двое стареньких портняжек, говоривших с мяукающим виверийским акцентом, неохотно взялись за дело, но зато довольно умело набили цену. Штелеру пришлось основательно переплатить и за срочность заказа, и за якобы виверийский материал наилучшего качества (а из другого мастера не шили), и за быстрые сроки исполнения. К тому же примерка была столь утомительной, что бывший комендант уже на втором часу мучений ощутил упадок сил и острую необходимость что-нибудь съесть.

Лишь к вечеру, после пяти долгих часов утомительных примерок и душевных мучений, связанных с выслушиванием далеко не деликатных реплик в адрес его нестандартной, непропорциональной, несуразной фигуры, моррон вырвался на свободу. Хоть парочка и прожужжала ему уши, какие они великие мастера, новая одежда сидела ужасно: штаны висели мешком в коленях, но плотно обтягивали ягодицы, весьма стесняя движение. Кафтан был узковат в плечах, но зато руки свободно болтались в широких и длинноватых рукавах. Плащ оттягивал плечи назад, широкополая шляпа постоянно сползала набок, а перчатки сжимали пальцы не хуже тисков палача.

В другое время и при других обстоятельствах Штелер собственноручно придушил бы портняжек, но, к несчастью, он не мог откликнуться на отчаянную мольбу своей оскорбленной души о возмездии. Пострадавшего за собственные деньги успокаивало лишь то, что других мастеров ему все равно было не найти и что он довольно быстро справился со сложной задачей. Внешне выглядел костюм вроде бы неплохо, как раз так, как он и хотел, а многочисленные дефекты халтурного покроя можно было и потерпеть.