Герлен. Загадочная история легендарной семьи парфюмеров

Приметы нового были повсюду, хотя старый мир еще сохранял иллюзию выживания. В Париже времен Прекрасной эпохи, ошеломлявшей своими кабаре и великосветскими приемами, где после ужина в Maxim вы спешили на премьеру L’Aiglon Эдмона Ростана, появились новые формы искусства. Победно шествовал по миру новый стиль, получивший название ар-нуво во Франции, модерн в Англии или югендстиль в Германии. Кредо этого стиля можно охарактеризовать как «понимание квинтэссенции природы, культ женщины, приверженность линии и форме, преклонение перед Востоком и Японией». Эстетика 1900-х годов проникла во все области повседневной жизни, оставляя следы на стеклах, столовом серебре и керамике, на фонарных столбах и гостиничных фасадах, в вестибюлях метро. Ничего или почти ничего не ускользало от этой одержимости «новизной».

Могли ли духи остаться в стороне от общего движения?

В 1900-х годах парфюмерия была воплощением истинной женственности, в ней царили мистические образы и нежные цветочные букеты.

Женщина – это аромат! Чувственная и недосягаемая – именно она стала для Герлена музой и вдохновением.

Реклама одного из его коллег, Леграна, иллюстрирует эту концепцию аналогией между цветком и женщиной:

«[…] Тем не менее, глядя на цветок, женщина обнаружила в нем источник магии и прекрасного пьянящего ощущения – духи, тот дар, которого был лишен человек.

К счастью, судьбой было предопределено, чтобы мечта сбылась.

Мужчина искал.

И он нашел.

Женщина превратила эту магию в часть своего культа. […]

И человеческий гений сумел из этой победы породить истинное искусство, искусство парфюмерии».

К этому нечего добавить. Суть женского очарования схожа с сущностью цветка. Не в том ли и состоит талант парфюмера, чтобы постичь и скопировать эту реальность настолько совершенно, насколько возможно, посредством многочисленных композиций под названием «букеты»? Прекрасные сочетания ландыша, сирени, жасмина, гелиотропа, фиалок и роз. Герлен раскрывает эту цветущую женственность, изобретая «обонятельный аналог». Таковы букеты Gavotte, Chypre, Bouquet nouveau, Héliotrope blanc, Lilas, Jockey Club, Magnolia, Maréchale, Mignardise, Mousseline и, конечно же, Violette de Parme и Ylang-Ylang…

Женщины в духе героинь Марселя Пруста – это мистические существа, скрывающиеся под маской скромниц. Затянутые в корсеты и украшенные кружевами, элегантные обольстительницы напоминают муз, которых так охотно изображали живописцы. Они щеголяют в туалетах от Doucet, Paquin и Poiret. Они влекут в дальние страны, на воображаемый Восток, где переплетаются чувственность и леность, предстают воплощением романтизма и в то же время остаются недостижимым идеалом, к которому должны быть устремлены все желания.

Графиня Греффюль, урожденная Элизабет де Рикет де Караман-Шиме, блиставшая в высшем парижском свете, являла собой пример особы такого рода. Будучи объектом всеобщего восхищения, она собирала у себя в салоне все и всех, что имело значение, – среди аристократии, в сфере политики, литературы и искусства. У нее можно было встретить Габриэля Форе, Листа, Анатоля Франса, Малларме. Частыми гостями были генерал Галифе, Вальдек-Руссо, светские хроникеры и журналисты. Любительница музыки и женщина поразительной проницательности, дерзкая и решительная, она даже отважилась принять капитана Дрейфуса, ненавидимого и презираемого, дело которого взбудоражило Францию.

Марсель Пруст, покоренный красотой этой женщины, нашел в ней свое вдохновение, создав образ герцогини де Германт, а Форе посвятил ей «Павану»[49]. «Госпожа графиня Греффюль, – писали в Galois, – одета восхитительно: шелковое платье розово-сиреневого цвета, усеянное орхидеями, шифоновая накидка в тон, шляпка с орхидеями и сиреневой вуалью». Неужели такое очарование могло бы пройти мимо симфонии ароматов?

Жак Герлен, большой почитатель таланта Марселя Пруста и его личный друг, конечно же, не мог не думать о создании такого аромата, наблюдая за этой яркой личностью. Тем не менее он не упускал из виду и других женщин, которым не повезло появиться на свет в роду Караман-Шиме. В Белльвиле и Менильмонтане музы носили имена Золотая, Желание или Нини. Анри де Тулуз-Лотрек обессмертил их в своих картинах: женщин, утопающих в шелесте белья; танцующих в черных чулках канкан в «Мулен-Руж».

А еще были и другие представительницы, воплощавшие образ новой, свободной и независимой женщины, такие, как Колетт и Мари Кюри.

Герлен в своей лаборатории, вдохновляемый этими женщинами, изобретает ароматы, которые передавали бы сущность истинной женственности.