Герман Геринг: Второй человек Третьего рейха

Чуть позже несколько сотен штурмовиков СА, прибывших из окрестностей Мюнхена, и тысяча кадетов пехотного училища усилили маленький гарнизон «Бюргербройкеллера». А на другом берегу реки Изар людям Рёма удалось захватить штаб 8-го военного округа и штаб генерала фон Лоссова на Шенфельдштрассе. Казалось, путч удался, и среди окружения Гитлера царила эйфория. Однако все еще были неизвестны результаты действий в городе других отрядов, поэтому ночь обещала стать длинной. «Я отыскал Геринга, – написал позже Гафштенгль, – и он мне сказал: “Пуци, позвони Карин и скажи ей, что сегодня ночью домой я не приду. И заодно отправь ей по почте вот это письмо”». Таким образом, выходило, что одновременно можно быть беспощадным революционером и очень сентиментальным человеком…

Но 8 ноября еще не закончилось, как путчисты начали ощущать некоторую неуверенность: здания радиостанции, почты и телеграфа не были захвачены, восставшие не контролировали помещение генерального комиссариата полиции, казалось, что они потерпели неудачу и в захвате казарм. Именно этот фактор и оказался позднее решающим: три сотни членов «Союза Родины» должны были захватить оружие в казарме инженерной части, но там их встретили враждебно, а переговоры ни к чему не привели. Из «Бюргербройкеллера» командир «Союза борьбы» подполковник Кребель послал в казарму офицера в качестве парламентария, тем не менее Гитлер тоже решил туда отправиться. Это оказалось большой ошибкой, за которой последовала другая: фюрер оставил генерала Людендорфа в «Бюргербройкеллере» один на один с триумвиратом… И когда полчаса спустя вернулся туда ни с чем, обнаружил, что Людендорф отпустил фон Кара, фон Лоссова и фон Шайссера. На вопрос Гитлера, как генерал мог поверить фон Лоссову, старый герой мировой войны ответил напыщенно, что командующий силами рейхсвера в Баварии пообещал ему содействие, и добавил, что «немецкий генерал никогда не нарушит слова».

Незадолго до полуночи Гитлер, Людендорф, Крибель и Шойбнер-Рихтер пришли к Рёму в захваченный им штаб военного округа. После многочисленных рукопожатий и бесконечных разговоров о светлом будущем национал-социалистской Германии они вернулись к срочным делам. Людендорф попытался связаться с фон Лоссовым, который сказал ему перед уходом из «Бюргербройкеллера», что намерен вернуться в свой кабинет в штабе округа, чтобы отдать все необходимые распоряжения. Но фон Лоссов не только не появился в штабе, его вообще не могли нигде отыскать. Нацисты послали эмиссаров в комендатуру, однако те не вернулись. Фон Шайссер и фон Кар тоже куда-то пропали… В это время люди Россбаха и кадеты пехотного училища попытались проникнуть в здание генерального комиссариата полиции, где находился кабинет фон Кара, но наткнулись на сопротивление полицейских, пойти на штурм не решились и в конце концов ретировались. Однако именно там и находился в то время фон Кар, получивший свободу действий и перемещения. Он тайно пробрался в казарму 19-го пехотного полка, присоединившись к фон Лоссову и фон Шайссеру. Началось противодействие путчу…[39]

В начале четвертого утра в захваченном штабе военного округа Рём и Гитлер услышали коммюнике, передававшееся по радио с 2 часов 55 минут. «Генеральный комиссар фон Кар, полковник фон Шайссер и генерал фон Лоссов осуждают организованный Гитлером путч, что касается их обещаний поддерживать путч, они были даны под угрозой оружия, а следовательно, являются недействительными…» Да, обстановка стала осложняться. Гитлер сообщил обо всем этом новоиспеченному премьер-министру Пенеру (который уже собрался лечь спать) и приказал ему взять штурмом штаб полиции с помощью одного из подразделений «Союза Родины». Слишком самоуверенный Пенер отправился туда в сопровождении всего лишь одного офицера, вошел в здание… и был арестован. Тем временем Гитлер, Людендорф и их сообщники незадолго до рассвета вернулись в «Бюргербройкеллер». На улицах Мюнхена было холодно, сыпал мелкий снег, фюрер явно пал духом. Он сказал: «Хорошо, если мы из этого выберемся, в противном случае нам придется повеситься…»