Герман Геринг: Второй человек Третьего рейха

Повернувшись к Герингу и Мильху, Гитлер спросил, что за люди в незнакомой ему форме стоят перед ангарами. Это курсанты-летчики будущего люфтваффе, ответил Мильх. “Единственное приятное зрелище за день. Прекрасный расовый отбор!” – заключил фюрер. Я стоял слишком далеко и не мог услышать эти слова, но увидел, как вся группа продолжила движение. Направляясь к колонне машин, ожидавших в нескольких сотнях метров от места посадки самолета, Гитлер остановил Геринга и Гиммлера. Он потребовал от сподвижников доложить обстановку, хотя, несомненно, весь день поддерживал с ними связь по телефону. Предшественник Рёма фон Пфеффер, оценив ситуацию, решился приблизиться. Но Гиммлер угрожающим жестом велел ему не подходить. Затем он достал из внутреннего кармана помятый список. Гитлер принялся просматривать длинный перечень фамилий, а Гиммлер и Геринг в это время что-то шептали ему на ухо. Было видно, как Гитлер, водя по списку пальцем, задерживал его иногда на чьей-то фамилии. И тогда шепот становился более оживленным. Вдруг Гитлер откинул голову назад с выражением такого сильного волнения на лице, что это не ускользнуло от внимания присутствующих. Мы с Небе обменялись многозначительными взглядами. Гитлер только что узнал о “самоубийстве” Штрассера. Наконец процессия продолжила движение. Впереди шли Гитлер, Геринг и Гиммлер. Походка Гитлера оставалась усталой. Оба кровавых спасителя страны продолжали суетливо что-то говорить. Внешне очень разные, тучный Геринг и худой Гиммлер в этот день одинаково вышагивали, оба имели важный вид, были говорливы и проявляли подобострастие. Остальные встречающие держались на почтительном расстоянии и хранили глубокое молчание. […] Мрачный символизм происходящего достиг кульминации, когда с крыши одного из ангаров вдруг донесся крик нескольких рабочих: “Браво, Адольф!”».

На другой день Гитлера приветствовали более скромно, но не менее восторженно: простые люди радовались тому, что им удалось избежать кровавой трагедии и что не видели на улицах орущей и зловещей клики сообщников Эрнста Рёма. Они еще не знали о других жертвах. Военные руководители радовались устранению своих самых опасных конкурентов и дали об этом знать через военного министра фон Бломберга. Конечно, им не понравилось, что при расправе пали генералы фон Шлейхер и фон Бредов, но если спасение армии потребовало этих жертв… Гинденбург тоже был полностью удовлетворен уничтожением партийных отбросов. Об остальном окружение его явно не проинформировало: оно почти полностью изолировало президента от внешнего мира. Этим и объясняется появление телеграмм с горячими поздравлениями, направленных Гитлеру и Герингу[144].

Но в то радостное воскресенье, 1 июля 1934 года, когда враг был разгромлен, а палачи заканчивали свою кровавую работу, премьер-министр Пруссии вовсе не чувствовал удовлетворения, поскольку, пока Рём здравствовал, ничего еще не было выиграно. Однако фюрер сказал ему накануне вечером, что он решил пощадить старого товарища по партии. Но если бы вдруг Рём остался в живых, если бы он помирился с Гитлером, если бы тот назначил его на новую должность, тогда над обоими главными организаторами «ночи длинных ножей» нависла бы большая опасность!

Следовательно, об этом не могло быть и речи… Именно поэтому во время приема в саду рейхсканцелярии, устроенного в воскресенье вечером, Геринг и Гиммлер убеждали Гитлера «закончить дело». Когда руководитель имперского сельского хозяйства Рихард-Вальтер Дарре чуть позже подошел к ним, оба заговорщика все еще продолжали гнуть свое. Когда стемнело, Гитлер сдался, и в Мюнхен ушли соответствующие приказы. Теодор Эйке, начальник концентрационного лагеря в Дахау, прибыл в тюрьму Штадельхейм в сопровождении двух эсэсовцев. По указанию фюрера они дали Рёму револьвер, чтобы тот покончил с собой. Но старый драчун отверг подобную милость, и его попросту застрелили.

Итак, Герман Геринг победил на всех фронтах! На следующий день, 2 июля, он устроил грандиозный банкет в своем дворце на Лейпцигерплац, желая отпраздновать победу вместе с основными сообщниками. Ничто не указывало на то, что привкус крови испортил им аппетит. Впрочем, Геринг уже вечером в воскресенье распорядился уничтожить все относящиеся к завершившейся акции документы. Сколько же человек стали жертвами этого кровавого уик-энда? Согласно официальной статистике, от 77 до 84, включая 50 штурмовиков, неофициально же только в Берлине и Мюнхене было убито от 150 до 200 человек. Но эти цифры могли быть и втрое больше, если бы в расчет брались «несчастные случаи», «ошибки», «самоубийства», «сердечные приступы» и «смерть в заключении», имевшие место по всей стране. Таким образом, герой мировой войны, ветеран-патриот, романтик-авантюрист, неудачливый путчист, безденежный беженец, предприимчивый делец, громогласный оратор, продажный депутат, победоносный председатель рейхстага, бессовестный министр внутренних дел и честолюбивый премьер-министр мог теперь претендовать на звание заслуженного бандита. Впрочем, он еще не закончил собирать знаки отличия…