Герман Матвеев "Семнадцатилетние"

— Я не знаю, почему этими девочками заинтересовался Константин Семенович, и молу только догадываться. Я слышала, что между Булановой и Поспеловой, с одной стороны, и их воспитательницей, с другой, установились ненормальные, будем говорить прямо, нездоровые отношения, — сообщила Анна Васильевна. — Подробности мне неизвестны, но наша уважаемая Лидия Андреевна за что-то не взлюбила этих девчонок и мстит... Между ними идет скрытая, глухая борьба, если, конечно, можно назвать это борьбой. Силы слишком неравные. Думаю, что Константин Семенович услышал об этом и по долгу секретаря партийной организации выясняет.

— И давно это началось?

— С осени.

— Почему же мы до сих пор ничего не знали? Анна Васильевна с удивлением посмотрела на старую учительницу и засмеялась.

— Марина Леопольдовна, что с вами? С каких пор вы стали такой наивной? Да разве Лидия Андреевна допустит, чтобы выносили сор из ее избы! Что вы, что вы! Если мы что-то и знаем, то только в порядке непроверенных слухов, недоказанных сплетен. Можете быть уверены, что придраться к Лидии Андреевне невозможно...

В учительскую вошла преподавательница физкультуры. Услышав последнюю фразу, Валентина Викентьевна утвердительно закивала головой:

— Правильно! Лидия Андреевна — это... как бы сказать... это любимая учительница! — подтвердила она

— Ну вот, слышали? — спросила Анна Васильевна и расхохоталась.

Марине Леопольдовне было не до смеха. К Лидии Андреевне она относилась безразлично, но ее возмутило непрошеное вмешательство молодой учительницы, ее самоуверенный тон.

— Послушайте, Валя! — начала Марина Леопольдовна. — Вы еще девочка... Да знаете ли вы, каких учителей называют любимыми? Я за всю свою практику могу их по пальцам пересчитать в нашем районе. Никогда не бросайтесь такими словами. Любимый учитель!.. Это не звание, не ученая степень. Затем, второе: советую вам не вмешиваться в разговор, пока не поймете, о чем идет речь... И последнее, о чем я вам хочу сказать... Скромность — это не пережиток капитализма, и напрасно вы подавляете ее в себе!

Нотация нисколько не смутила физкультурницу. Она спокойно слушала Марину Леопольдовну и, когда та замолчала и полезла в карман за платком, с презрительной улыбкой спросила:

— Все?

— Все.

— Благодарю вас за материнскую заботу. Я в ней как раз очень нуждаюсь! — сказала она и, тряхнув головой, вышла из учительской.

Некоторое время Марина Леопольдовна смотрела на дверь, не в силах произнести ни одного слова. На щеках ее медленно выступали красные пятна. Затем она повернулась всем корпусом к Анне Васильевне, которая стояла к ней спиной и с интересом разглядывала что-то за окном.

— Ну вот... ну вот... как это назвать? На каждом совете нам твердят, что мы должны помогать молодым учителям, воспитывать их, поправлять... Вот и помогай... вот и воспитывай... — задыхаясь от возмущения, говорила Марина Леопольдовна. — Ну, что это такое, Анна Васильевна?

— Марина Леопольдовна, вы совершенно напрасно возмущаетесь. Валя — чемпионка по бегу на месте или по чему-то другому... Про нее где-то в газете писали, и поэтому она очень высокого мнения о себе. Где уж ей думать об уважении к старшим!

— Товарищи, пожалуйста, в зал! Сейчас начинаем! — сказала заглянувшая в учительскую Наталья Захаровна.

Появление в зале директора было сигналом к открытию собрания. Это уже становилось какой-то традицией, и Наталья Захаровна приходила всегда в точно назначенное время.

Вдоль боковой стены стояли стулья для учителей. Не успела она сесть на свободное место рядом с Варварой Тимофеевной, как на подмостки поднялась Лена Мельникова, прошла за стол, постучала карандашом по графину и, когда гул прекратился, звонким голосом начала:

— Товарищи! Общее собрание комсомольцев школы имени Ушинского считаю открытым. Для ведения собрания нам нужно избрать председателя и секретаря. У кого есть какие предложения?

Поднялась ученица восьмого «А» класса член комитета комсомола Шура Погорелова.

— Девочки, я предлагаю выбрать председателем Женю Смирнову: она хорошо ведет собрание. А секретарем Вику Коркину из девятого «А» класса!

Других предложений не оказалось, и после голосования Жене пришлось покинуть «тепленькое», как она выразилась, «насиженное местечко» между Светланой и Катей.

— Женя, смелее! — вполголоса сказал ей Константин Семенович, когда она проходила мимо. — Заставьте всех думать и решать, развяжите инициативу у народа.

Женя не могла знать, как развернется собрание, но почувствовала в словах воспитателя, что на нее возложили серьезную ответственность и ждут, что она сделает собрание интересным, значительным. Раньше ей приходилось председательствовать на школьных собраниях, но рядом всегда сидела Наталья Захаровна и в затруднительных случаях приходила на помощь. Сегодня все по-другому. «Без пузырей», — вспомнила Женя Катино выражение, поднимаясь на подмостки.

— Что это вы выдумали! — проворчала она, обращаясь к поджидавшей ее Мельниковой. — Другого председателя не нашли...