Герман ведёт бригаду(Воспоминания партизана)

— Правильно, разведка, верно. А теперь конкретно о деле. В отрядах надо создать специальные диверсионные группы. Командиры отрядов, срочно скомплектуйте их и вместе со штабом бригады определите к завтрашнему утру места диверсий. Для руководства диверсионными группами следует использовать Пахомова. Он, видно по всему, мастер по взрывам и весьма дельный командир.

Лейтенант Пахомов только что вступил в бригаду. До этого он с группой бойцов, попав в окружение, находился где-то около Новосокольников и совершил несколько диверсий на железной дороге.

Литвиненко продолжал:

— А начальнику разведки давайте поручим разработать вместе с начальником штаба план налета на станцию Насва. Находится она на путях к Ленинграду. Смотрите сюда.

Все мы склонились над картой…

В тот же вечер в Насву пошли «нищие» Германа. Они за сутки разведали огневые точки, расположенные недалеко от поселка Локня и железнодорожного узла Новосокольники, подходы к самой станции, систему патрульной службы. Фактически Герман возглавил всю работу по подготовке этой операции, и ему Литвиненко поручил руководство самим налетом, приказав совершить его в ночь на 28 января.

День накануне налета выдался угрюмый, без солнца. Терехов, Зиновьева и я провели его в группах, выделенных для боя: сообщили бойцам последнюю сводку Совинформбюро, рассказали о тяжелом положении ленинградцев, предупредили о повышенной бдительности на марше.

Быстро наступили сумерки. Все участники предстоящей операции уселись на подводы.

— Ну, хлопцы, не подкачайте! — напутствует Литвиненко.

— Не подкачаем, товарищ комбриг!

— Не подведем!

— Шагом марш! — командует Герман и, пришпорив своего коня, мчится вперед.

Заскрипели сани, послышались окрики повозочных, и колонна тронулась. На операцию отправился и новый работник политотдела младший политрук Кульков, назначенный к нам после ухода в отряды Леонова и Григорьева.

Ночь, и без того длинная, кажется бесконечной. Все мы, оставшиеся, волнуемся. Через каждые полчаса кто-нибудь из политотдельцев выбегает на улицу и всматривается напряженно в сторону Насвы. Наконец в пятом часу за лесом над железной дорогой повисает холодное пламя вражеских ракет. Слышна отдаленная стрельба, затем небо озаряет бледное зарево.

О результатах операции мы узнаем только под утро. Наши товарищи возвращаются усталые и довольные. В политотделе слушаем сбивчивый рассказ Кулькова:

— К станции подошли ночью. Впереди в маскхалатах поползла группа разведчиков. Она, незамеченная, подобралась близко к часовым и сняла их. После этого двинулись подрывники и автоматчики. Вокзал забросали гранатами. Первым туда ворвался Худяков. Станция оказалась в наших руках. Но гитлеровцы опомнились и открыли огонь со стороны поселка. Однако мы уже хозяйничали на железной дороге. Подорвали стрелки, попортили станционное хозяйство, фрицев поколотили порядочно и отошли.

— Потери есть?

— Пропал один боец. Я еще не знаю ребят, поэтому не могу сказать — кто.

Спешу в штаб. Там как раз Герман рассказывает Литвиненко и Терехову о ходе боя. Официальный доклад он сделал комбригу во дворе, — Литвиненко встречал колонну на околице деревни, — и сейчас идет непринужденный разговор.

— Присаживайся, Михаил Леонидович, — пригласил меня Литвиненко. — Послушай.

Герман продолжает:

— Было в гарнизоне гитлеровцев, по дважды проверенным данным, человек около ста. Добрую половину их уничтожили. Нам удалось с ходу выбить охрану железнодорожной станции и занять оборону. Это и обеспечило успех. Судя по тому, что бронепоезд гитлеровцев подошел к Насве, когда мы уже отошли, его вызвали, очевидно, из Великих Лук, а не из Новосокольников.

— Ты что думаешь, в Новосокольниках у немцев с силенками жидковато? — прервал рассказ Литвиненко.

— Да. Не больше, чем в Насве.

— Значит… — глаза комбрига сверкнули.

— Можно ударить и по главному узлу, — подтвердил Герман.

— Ну, а что произошло с Кисловым? — спрашивает Терехов.

— Кислова мы потеряли, — сокрушенно отвечает начальник разведки. — В начале боя он смело бросился в атаку, метнул гранаты в окна станционного здания. Но после его никто не видел.

Кислов. Замечательный боец, коммунист. Родом из-под Бежецка. В бригаде был с момента ее организации. Серьезный, рассудительный, с большой выдержкой, он относился к числу тех бойцов, которых мы называли костяком бригады.

Куда же делся Кислов?

О его судьбе мы узнали на следующий день. Разведчики, посланные Германом, проникли в Насву и принесли оттуда печальную весть. В разгар боя Кислов был ранен. Когда пришел в себя, поблизости партизан не обнаружил. Заполз в сарай. Утром фашисты нашли его и хотели взять в плен. Кислов отстреливался до последнего патрона. Несколько гитлеровцев было убито. Последнюю пулю партизан пустил себе в висок.

После налета на Насву Литвиненко решил повернуть бригаду назад и ударить по Новосокольникам. Вызвал Белаша — приказал готовить авангардный отряд. Но начальник штаба неожиданно запротестовал:

— Погубим зря людей, товарищ комбриг. На узле очень сильный гарнизон.

— Как сильный? Вчера Герман докладывал — жидковато там у фашистов.