Герман ведёт бригаду

Небольшая изба. У стены на деревянной кровати лежит молодая женщина, она смотрит на нас, и в ее взгляде испуг и тревога. На лавке у другой стены — молодой мужчина, обросший темной бородой. Сняв с себя вещевые мешки, оружие и полушубки, наслаждаемся отдыхом и теплом. Пока мы ели, хозяйка принесла соломы. Ложимся на полу и быстро засыпаем.

Проснулся я внезапно. Разбудил меня какой-то шум. Изба освещалась тусклым огоньком коптилки. Кровать с молодой женщиной была уже отгорожена занавеской. Слышно, как свекровь что-то достает из печи, потом торопливо идет к невестке. Доносится громкий шепот:

— Мама! Ох! Мама!

Я понимаю, что присутствие посторонних роженицу очень стесняет и она сдерживает свои стоны. Ребята наши лежат, не двигаясь, и я не вижу, чтобы кто-нибудь из них проснулся. Я тоже не шевелюсь.

Сколько времени все это продолжалось, не знаю. Но вот у роженицы вырывается громкий стон и сразу же слышится плач ребенка.

— Мама, я, наверное, всех разбудила? — через минуту спрашивает она.

— Чудачка, нашла о чем беспокоиться, — говорит Миша Лебедев, наш радист. Он, оказывается, тоже не спит. — Скажи лучше, кто родился, мальчик или девочка?

— Дочка родилась.

И тут ребята подняли головы. Стало ясно, что никто из нас не спал. Все зашумели:

— Поздравляем с дочкой!

— Мы все к тебе идем в кумовья.

— А ты молодец!

Мы еще долго разговаривали с хозяевами, пока не уснули. Утром каждый из нас занялся своим делом, но у всех тревожно было на душе. Вдруг бой? Что будет с роженицей и ребенком?

И верно, этот день спокойно не прошел. Фашисты узнали о нашем приходе в Памжино. К полудню два отряда гитлеровцев, усиленных группами полицаев, повели наступление на деревню с двух сторон.

О приближении врага дозоры доложили своевременно. Отряд Седова и боевые силы штаба бригады успели занять оборону на подступах к деревне, а мы, работники отделов и служб штаба, с оружием в руках расположились у стен деревенских построек. Как только стало известно о приближении фашистов, я сбегал в дом, где мы ночевали, и посоветовал хозяину немедленно переправить семью в соседнюю деревню. Он послушался совета, быстро запряг лошадь и уехал, заботливо закутав в одеяла жену и крошку-дочку.

А перестрелка становилась все жарче и жарче. Седов через связного сообщил о появлении танкеток. Вскоре на улице деревни стали рваться мины. По огню чувствовалось, что силы врага намного больше наших.

Герман, Крылов и Исаев стояли у крыльца, что-то разглядывая на карте.

— Ну-ка, Гриша, попридержи лестницу, — неожиданно приказал комбриг своему адъютанту и полез на крышу избы.

Устроившись у печной трубы, Александр Викторович в бинокль стал осматривать окрестность. В это время к штабу торопливо подошел разгоряченный боем Седов.

— Товарищи, противника много. Он нахально прет и прет. Долго сдерживать его будет просто не под силу.

— Погоди, — прервал Седова комиссар и жестом показал на крышу.

Через несколько минут Герман спустился по лестнице. Спрыгнув на землю, комбриг лукаво улыбнулся нам:

— Седов здесь? Это хорошо. Давайте, Николай Николаевич, команду своим бойцам немедленно, но скрытно передвинуться сюда, в деревню, и дальше вот этой лощиной и кустами пройти в лес. А вы, Крылов, прикажите открыть огонь пулеметчикам, укрывшимся в сараях. И пусть стреляют, пока все не отойдут от Памжино.

Через несколько минут партизаны, отходившие с рубежа обороны, и штабные работники бригады лощиной направились к лесу. Идем — торопимся: надо побыстрее оторваться от противника. Деревня осталась далеко позади. Вот и опушка леса. Останавливаемся.

Но что это? Мы уже отошли от Памжина километра на два, а там все еще трещат пулеметы, рвутся мины, слышны частые автоматные очереди. Герман приказывает проверить, не осталось ли кого в деревне. Разведчики докладывают: в деревне партизан нет, отошли все.

— Александр Викторович, а почему там продолжается бой? — спрашиваю я.

— После узнаем, Михаил Леонидович. Думаю, что моя хитрость удалась — фашисты дубасят друг друга.

Проходит больше часа, а в Памжине все еще стреляют. С наступлением темноты мы трогаемся в путь.

На другой день от местных жителей узнаем, что произошло в Памжине. Гитлеровцы наш отход из деревни не заметили, и вражеские отряды, наступавшие с двух противоположных сторон, долгое время обильно поливали друг друга свинцовым дождем. Немцы и полицейские увезли с собой несколько десятков трупов, многие каратели были ранены.

Фашисты стали действовать против нас крупными подразделениями. Все чаще и чаще наши мелкие отряды и группы вынуждены были вести бой в невыгодных для себя условиях. Так случилось с группой Ганева. В лесах около совхоза «Ругодево» ее настигли каратели. Отбиваясь от наседавших фашистов, партизаны скрылись в лесу. Командир группы Ганев погиб в этой неравной схватке.