Германия на заре фашизма

Но встреча в Харцбурге не оправдала его ожиданий. Вместо единства, она продемонстрировала разброд и шатания, царившие в «национальных кругах», а Гитлер изо всех сил старался показать своим буржуазным партнерам, насколько сильно он их презирает. И все же Гугенберг не сдавался. В течение ближайших нескольких дней он дважды попытался встретиться с Гитлером. Встречи назначались, но Гитлер в последний момент их отменял. И Гугенбергу пришлось отказаться от своего плана. Вероятнее всего, Гитлер никогда не был в нем заинтересован, просто он хотел, чтобы все двери оставались открытыми. У издателя, также принадлежавшего к нацистской партии, который «прощупывал» настроения Гитлера в ноябре, создалось впечатление, что тот вовсе не думает о президентских выборах. Он все еще рассчитывал, что проблема разрешится сама собой со смертью «старого дурака».

Как и в 1925 году, левые партии «раскачивались» даже дольше, чем правые, прежде чем начали рассматривать проблему кандидатов, но на этот раз задержка была вызвана вовсе не недооценкой значения президентства. Дело, скорее, было в том, что республиканско – демократические силы понимали: подходящего кандидата у них нет. Если же у них и был подходящий человек, например Отто Браун, то у него не было ни одного шанса быть избранным. Постоянно занятые сиюминутными проблемами, которых день ото дня становилось все больше, левые даже не делали попыток «вырастить» своего кандидата, имеющего конструктивную и вселяющую надежды программу, которая понравилась бы народу и стала эффективным противоядием от демагогии нацистов.

В сентябре 1931 года «Железный фронт» принял решение о поддержке кандидатуры Гинденбурга, посчитав это единственным способом оградить президентство от национал – социализма без гражданской войны. Да и некоторые социалистические лидеры начали кампанию за повторное избрание Гинденбурга. В ноябре социал – демократы начали зондировать почву относительно создания общего фронта с коммунистами против нацизма. Отдельные коммунистические лидеры приветствовали такой подход, но подавляющее большинство фракции не имело ничего против перспективы нацистской диктатуры. Эти лидеры надеялись, воспользовавшись хаосом, быстро захватить власть, и предпочли бороться с социалистами, чем с нацистами и немецкими националистами. Выдвинутые ими условия сотрудничества явно были направлены на крушение социалистической партии. Они настаивали, чтобы социалисты отказали в поддержке правительству Брюнинга, а также исключили всех, кто выступал за такую поддержку. Принятие подобных требований означало бы безусловное подчинение социалистического движения коммунистическому. Таков был план коммунистов, и он отчетливо проявился в настойчивости, с которой они хотели создать объединенный фронт «снизу».

Отдельные попытки в последний момент найти противника нацизма, который занял бы место Гинденбурга, также окончились провалом, поскольку все, к кому обращались с таким предложением, отказывались выступать против Гитлера: Карл Петерсен, бургомистр Гамбурга и один из лидеров отжившей свой век государственной партии; доктор Вильгельм Зольф, занимавший высокие государственные посты еще в империи и в первые дни Веймарской республики, первый немецкий посол в Японии; доктор Генрих Зам, много лет бывший президентом вольного города Данцига, впоследствии бургомистр Берлина. Эти не слишком хорошо известные даже в своей стране люди не могли рассчитывать на победу. Последняя попытка была сделана уже в конце 1931 года. Северинг решил, что все – таки нашел подходящего кандидата. Это был доктор Гуго Эккенер, известный немецкий воздухоплаватель, командовавший «Графом Цеппелином». В отличие от всех остальных потенциальных кандидатов воздухоплаватель был, по крайней мере, хорошо известным и очень популярным человеком. Его политическая позиция была сродни правым – по взглядам он был близок «Стальному шлему». «Государства, навязавшие Германии план Юнга, явно имеют криминальные намерения», – объявил он на публичном митинге в 1930 году. Но его национализм сглаживался ненавистью к нацистским эксцессам и их наплевательскому отношению к элементарным человеческим правам. Если не получится ничего другого, Эккенер мог, по крайней мере, дать им более решительный отпор, чем Гинденбург. И хотя воздухоплаватель вовсе не стремился выйти на политическую арену, он не отверг предложение. Однако прежде, чем его кандидатуру начали озвучивать, Брюнинг ознакомил страну со своим планом продления срока полномочий Гинденбурга путем соответствующего дополнения к конституции.