Германия на заре фашизма

Поставив свое политическое будущее в зависимость от успеха в переговорах по разоружению и репарациям, Брюнинг рассчитывал на понимание и проницательность народа. Он ожидал, что страна примет его успех на дипломатическом поприще как доказательство мудрости и его внутренней политики тоже. При этом он не учел не только человеческий фактор – людям, прежде всего, нужна стабильная работа и экономические гарантии, – но и неустанные попытки Гитлера и Гугенберга сместить его с поста, так же как и эмоциональную несдержанность их сторонников. А своим отказом вступать в полемику Брюнинг дал возможность оппозиции так прочно утвердиться политически, что ее положение уже нельзя было подорвать внешнеполитической победой. Его преемник – Папен – на собственном опыте убедился в этом несколькими неделями позже.

Брюнингу изменил реализм и во взаимоотношениях с Гинденбургом. Понимая, что не допустить вмешательство Шлейхера (и Оскара), хотя и осторожное, в дела Гинденбурга невозможно, он тем не менее мог попытаться защитить себя от махинаций генерала, предложив маршалу проконсультироваться с такими доверенными советниками, как Вестарп, который мог изложить позицию канцлера президенту лучше, чем сам канцлер. Такие посредники были очень нужны Брюнингу, поскольку он так и не сумел достичь полного взаимопонимания с президентом. Он никогда не мог понять ход его мыслей. Канцлера не слишком интересовали эмоции маршала, и он никогда не мог оценить всю меру его беспокойства относительно своей репутации у людей его круга, так же как и у нации в целом. Полагаясь на здравый смысл президента, Брюнинг недооценил его уязвимость перед общественным мнением, причем с возрастом эта черта усугублялась. Поэтому, судя по всему, канцлер до последнего момента был убежден, что президент пусть и неохотно, но пойдет за ним.

Убедившись в своей ошибке, канцлер, безусловно, лишился иллюзий и сделал разве что очень слабую попытку воспротивиться своему смещению с поста. Он даже не настоял на визите в Нойдек, чтобы получить возможность лично противостоять интригам Шлейхера и его единомышленников. Как неоднократно отмечал Брюнинг в своем дневнике, он пришел к последнему решающему разговору с президентом измученным и обескураженным, и представляется маловероятным, что он изо всех сил старался отстоять свое дело. Да и кабинет после первой беседы с Гинденбургом не подтолкнул его к борьбе за свой пост. Неизвестно, что двигало министрами – злость, усталость или безразличие, но они, как отмечено в протоколе, сразу согласились на отставку.

С другой стороны, Брюнинг был прав в своем нежелании обращаться к рейхстагу, поскольку ждать помощи с этой стороны у него не было никаких оснований. Когда стало известно, что канцлер больше не пользуется поддержкой Гинденбурга, мелкие правые партии, которые до тех пор помогали ему обеспечивать свое большинство – экономическая партия, христианские социалисты и ряд других, – несомненно отвернулись бы от него, поскольку они неустанно повторяли, что поддерживают не столько его, сколько Гинденбурга. Таким образом, политическая судьба Брюнинга целиком зависела от президентского доверия, лишившись которого он стал бессильным. По этому поводу в «Тат» было сказано, что «падение Брюнинга стало неизбежным, когда выяснилось, что характер канцлера лишен живости и воображения, чтобы справиться с конфликтующими силами современной Германии. Следствием этого недостатка личности канцлера является все остальное. Брюнингу не хватило силы, чтобы привлечь собственных последователей, которые могли поддержать его». Спустя тридцать лет Теодор Эшенбург написал: «Он был неполитичным политиком, он стоял над партиями, группами и движениями, целеустремленно решив справиться с кризисом надлежащими техническими средствами. Трагическая фигура Брюнинга подтверждает тот факт, что не бывает неполитичных политиков, не важно, как высок их интеллект и строги этические принципы».

Глава 10 Эра Папена

Новое правительство было сформировано так же поспешно, как и кабинет Брюнинга двумя годами раньше. Через два дня после отставки Брюнинга – 1 июня – официальное коммюнике сообщило о назначении новым канцлером Франца фон Папена. Гейл стал министром внутренних дел, Шлейхер – министром рейхсвера, Вармбольд – министром экономики, барон Магнус фон Браун – министром сельского хозяйства, а барон Пауль фон Эльц – Рюбенах – министром почт. На следующий день Нейрат принял министерство иностранных дел, баварский министр юстиции доктор Франц Гюртнер – портфель министра юстиции, а бюджетный эксперт министерства финансов граф Люц Шверин фон Корсиг стал министром финансов. Шлейхеру удалось сплести свою паутину.