Германия на заре фашизма

Президент с тяжелым сердцем наблюдал за развитием кризиса, но воздерживался от вмешательства. Сделай он это, вполне мог бы убедить партии прийти к соглашению друг с другом. Его авторитет все еще оставался таким, что, по словам Штреземана, «многие кризисы закончились бы, как только президент произнес бы свое решающее слово, и формирование кабинета было бы отнято у парламентариев». Но Гинденбург не хотел брать в свои руки инициативу, если существовала альтернатива. Когда Мюллер сообщил ему о готовности кабинета продолжать работать после ухода Герарда, тот с готовностью согласился. И все же он чувствовал, что не сможет оставаться пассивным и далее. Близкие друзья осаждали президента многочисленными «я же вам говорил» и требовали действий. «Что вы собираетесь делать дальше? – поинтересовался неукротимый Ольденбург в разгар кризиса. – Все это направлено непосредственно против вас!» Гинденбург устало ответствовал, что не знает, но через некоторое время провел длительную беседу с Вестарпом. Он хотел знать, стоит ли ему вмешаться или лучше выждать и посмотреть, как пойдут дела. Президент не желал, чтобы в пассивности его обвинили правые. Вестарп предложил выждать до тех пор, пока несостоятельность правительства Мюллера будет продемонстрирована во всей полноте. Гинденбург принял совет с еще большей готовностью после заверения Вестарпа, что Немецкая национальная партия не обвинит президента в недостатке активности.

Гинденбургу казалось, что он лишь получил небольшую передышку, после которой ему все равно придется действовать. Вестарп подтвердил его уверенность в том, что правительство Мюллера не продержится больше нескольких месяцев. Когда оно падет, заявил маршал, он больше не позволит партиям устраивать базар вокруг формирования нового кабинета. Вестарпу пришлось разъяснить президенту, какие права у него имеются на такой случай. Гинденбург также обсудил со своим собеседником некоторые кандидатуры на пост канцлера. Он хотел найти человека приемлемого для правых, но не лишенного гибкости доктринера. Кандидатуру Гугенберга маршал отверг сразу, Гренера счел неприемлемым из – за большого количества оппонентов в рядах правых. Он спросил мнение Вестарпа о кандидатуре Шлейхера, а затем Носке. Упоминалось и имя Зекта, но по зрелом размышлении Гинденбург посчитал, что было бы неправильно назначать на такой пост генерала; это может быть расценено как признак диктаторских замашек. Здесь Вестарп воспользовался благоприятной возможностью, чтобы узнать больше о перспективных планах маршала. Все зависит от того, подчеркнул граф, чего президент хочет добиться. Собирается ли он управлять страной без социал – демократов и против них? Президент ответствовал, что это, очевидно, будет необходимо. Тогда, серьезно заметил Вестарп, не стоит сбрасывать со счетов личность, которая предлагает применение силы. «Проблема канцлера очень сложна», – вздохнул президент. Затем он снова выслушал заверения в том, что правые не станут его обвинять в отсутствии инициативы, и почувствовал огромное облегчение, поскольку его никто не вынуждает решать и действовать немедленно. Он признался Вестарпу, что ждет не дождется того дня, когда сможет удалиться в Нойдек, а чтобы продемонстрировать хорошие намерения, добавил, что тоже тогда присоединится к «оппозиции».

Вышло так, что прошел год, прежде чем маршалу пришлось действовать. Вскоре после визита Вестарпа Мюллер урегулировал свои разногласия с партией «Центра», и три ее члена, среди которых были две действительно заметные личности – Вирт и Штегервальд, – вошли в правительство, возродив его к жизни. Формирование жизнеспособного правительства стало делом первостепенной важности, поскольку в ближайшем будущем должны были начаться переговоры по проблемам репараций. Перед лицом этой необходимости партийные споры, наконец, были отодвинуты на второй план.